ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

 

Кабинет Окаемова. Кабинет представляет собой нагромождение книг и бумаг. Книги везде – на полках, на полу, на диване, который служит постелью Окаемову. Стол вообще заложен бумагами и книгами так, что на нем для работы осталось лишь крошечное место.

Из кабинета – двери в столовую и переднюю. Передняя видна вся; из нее одна дверь ведет на лестничную площадку, другая – в кухню и столовую. В передней – телефон, шкаф с книгами и сундук.

Старик ОКАЕМОВ сидит в кабинете, за письменным столом, работая. Звонок телефона. К телефону в передней подходит МОТЯ – пожилая, полноватая домашняя работница.

 

МОТЯ (в трубку). Кто спрашивает? Его дома нет. И когда будет – неизвестно.  Ладно, передам.   (Кладет трубку. Отходит к кабинету. Говорит, приоткрыв дверь.) В пятницу заседание в Академии.

ОКАЕМОВ гмыкает, не оборачиваясь.

(Отходит, но ее останавливает новый звонок. Она берет трубку.) Дома нет… А-а-а, тогда погодите, спрошу. (Говорит в дверь.) Кандидат Персеев. Насчет диссертации. (Уходит.)

ОКАЕМОВ (подымаясь). Дайте-ка его сюда. (Идет в переднюю, говорит в телефон.) Добрый день. Прочел-с. Гм… гм… Да как вам сказать…

Робкой звонок в наружную дверь.

Одну секунду… (Отпирает дверь и возвращается к телефону.)

Входит МАША.  Она угловата, застенчива, высока для своих четырнадцати лет, в легоньком осеннем пальто не по росту. В руках у нее рюкзак. ОКАЕМОВ, не обращая на нее внимания, продолжает говорить. Она, вежливо поклонившись,  слушает.

(В трубку.) На мой взгляд, весьма посредственно. Точнее – просто плохо. Даже очень плохо. Помилуйте, каждый школьник знает, что Татищев открыл только новгородскую летопись «Русской правды», а вы что пишете?.. Это не диссертация, а диктант!..  Да-с. (Кладет трубку, смотрит на Машу.) Мотя! К вам пришли. (Идет в кабинет.)

МАША. Я к вам. (Протягивает ему письмо.)

ОКАЕМОВ.  Хм.  Письмо? Хорошо. Ответ сообщу по почте.  (Уходит в кабинет.)

В переднюю входит МОТЯ.

МОТЯ. Тебе чего, милая?

МАША. Я письмо привезла дедушке.

МОТЯ. Какой он тебе дедушка? Он – академик.

МАША. Я… я его внучка.  Маша.

МОТЯ. Ой! Машенька?.. Николая Васильевича дочка? Да Господи, что же это! Да откуда же? Сиротка моя родимая! Василий Иванович, Господи! (Бежит в кабинет.) Василь Иваныч, что ж вы… Вашего покойного Коленьки дочка приехала…

ОКАЕМОВ. Какая дочка?… (Хватает письмо, читает.)

МОТЯ. Машенька… (Шепотом.) Видать, и мамаша ее померла. Ну и приехала.

ОКАЕМОВ. Мамаша? Нет, мамаша жива… Да-с! (Читает письмо.) «Слишком сложно, да и вряд ли нужно объяснять положение Маши в моей новой жизни… Скажу одно – с вами ей будет лучше»…  Со мной – лучше! Вы откуда знаете, сударыня? Что я, нянька?.. Она меня с сыном поссорила, она от меня Николая в Сибирь увезла! Она пятнадцать лет мне на глаза показывалась, а теперь нате – посылаю вам свою дочь, приютите ее. Каково?

МОТЯ. Да Господи, вы потише. Слышно.

ОКАЕМОВ. Она здесь? Хм, впрочем, разумеется, где же еще… (Расхаживает по кабинету.) Фффу!.. Вот, извольте видеть, ситуация! Так просто взяла и прислала мне чужого человека – приютите!

МОТЯ. ДА разве ж чужая она? Внучка ведь.

ОКАЕМОВ. Оставьте! Я в дедушки не гожусь… Она шуметь будет, кричать, капризничать… Я не умею обращаться с детьми. Я, наконец, отвык от детей…

МОТЯ. Не будет она шуметь, я ей внушу. А спать ей и в кухне можно, со мной, там просторно.

ОКАЕМОВ. Этого не хватало! В кухне!.. И, главное, я уверен, что характер у нее материнский… Фффу!.. Сколько ей лет?.. Хм, около пятнадцати. Скажем, года через три выйдет замуж… Мужа приведет в квартиру… Потом младенца родит, пеленки на книгах развесит. Да-с, Матрена Семеновна, перспектива…

МОТЯ.  Вы бы ее окликнули, поздоровкались.

ОКАЕМОВ. Хм-хм… Позовите… А постель накройте в столовой.

МОТЯ выходит в переднюю.  ОКАЕМОВ шагает по кабинету.

МОТЯ (Маше, ласково). Ты иди, иди, не бойсь. Ты ему расскажи по правде, как есть, он и помягчает. А я соберу обедать, проголодалась, поди, с дороги. (В зазвонивший телефон.) Дома нет! (Провожает Машу до кабинета и уходит в кухню.)

ОКАЕМОВ. Хм.  Ну-с, здравствуйте. Так сказать, внучка.  Признаться, не ожидал.  Хм. (Пауза.) Что же, собственно, произошло у вас с мамой?

МАША (после паузы). Мама замуж вышла.

ОКАЕМОВ. А! Понимаю, новая семья. Второй муж. Быстро. (Отвернулся к книгам, задумался.)  Должен заявить откровенно, - я не разделяю образа действий вашей мамы. И никогда не разделял. Да-с. Это она увезла от меня сына. Сын мог бы стать крупным ученым, а из-за нее… он бросил науку, стал рядовым доктором и умер… вот… я даже не повидал Колю перед смертью, она даже не написала мне о его болезни.

МАША (внезапно, еле сдерживая слезы). Вы не знаете… Вы не смеете! Вы не смеете так говорить про маму! (Быстро идет к двери.)

ОКАЕМОВ. Позвольте… куда вы?

МАША. Куда-нибудь.

ОКАЕМОВ (догоняет Машу, преграждает ей путь). Послушайте, так нельзя! Вы ко мне приехали. Я за вас некоторым образом отвечаю. Я согласен не затрагивать этой темы, раз вы считаете…  Хм. Сядьте. (Сажает Машу в кресло.) Так или иначе вы приехали. Это факт. А я сторонник фактов. И нам необходимо как-то столковаться.

МАША. Я лучше уйду.

ОКАЕМОВ. Будет время – и вы уйдете. Вырастете и уйдете. А пока вам придется жить здесь. Хм. В столовой, скажем… Я должен предупредить вас, что живу я одиноко, работаю… занят… даже очень занят. И не люблю, когда мне мешают. Гм… И, пожалуйста, у меня в комнате ничего не трогайте... В каком вы классе?

МАША. В восьмом.

ОКАЕМОВ. Придется вас определить в школу… Хм. Вы, конечно, больше любили маму, чем отца… впрочем, не будем касаться этого. Вы устали с дороги. Отдохните. Мотя даст вам покушать.

МАША. Не хочу.

ОКАЕМОВ. Что же вы хотите?

МАША (вдруг заплакала). Домой.

ОКАЕМОВ. Хм-хм… Вот, изволите видеть, слезы… Ваш дом теперь – здесь.

МАША отрицательно  качает головой.

Прошу вас, не плачьте. Мы подумаем… Я напишу вашей маме… Но до тех пор придется вам, так сказать, потерпеть, хм-хм…

Звонок в передней.

Это ко мне. Прошу вас – отоприте.

МАША выходит в переднюю.

Вот-с, дожил!

МАША в передней отворят дверь Входит ЛЕОНИД БОРИСОВИЧ. Он не особенно складен и размашист в движениях.

ЛЕОНИД (увидев Машу). Извините, пожалуйста, я ошибся квартирой. (Затворяет за собой дверь.)

МАША хочет уйти, но звонок в дверь останавливает ее. Она отворяет. Снова тот же ЛЕОНИД.

Извините, пожалуйста, я не ошибся квартирой. Но здесь жил Василий Иванович Окаемов… А вы?

МАША. Он мой дедушка.

ЛЕОНИД. О-о-о! Так у него появилась внучка?! Чудесно, просто чудесно! Здравствуйте.

МАША протягивает руку. ЛЕОНИД целует ее руку.

МАША (страшно смущена, говорит тихо).  Спасибо…

ЛЕОНИД. Воображаю, как он счастлив теперь! Внучка! Дочь Николая Васильевича! Я должен его поздравить! Нет, нет, вы со мной! (Проходит с Машей в кабинет.) Василий Иванович! (Обнимает его.) Дорогой старик, поздравляю! Внучка! Она же на вас похожа! Взгляните – глаза, форма носа, рот… К старости сходство еще более увеличится, уверяю вас! Как ваше имя, если не секрет?

МАША. Маша.

ЛЕОНИД.  Чудесное имя. Тихое, домашнее… Маша. Машенька!  Ах, как я рад за вас, Василий Иванович! Вам для полноты жизни не хватало именно внучки, детского крика в доме…

ОКАЕМОВ. Хм-хм…

ЛЕОНИД. Вам не хватало детских рук, которые разметали бы все ваши бумаги с письменного стола…

ОКАЕМОВ. Хм… Вы, как всегда, увлекаетесь, Леонид Борисович!

ЛЕОНИД. Еще не увлекаться! Необыкновенной силы внучка!.. Машенька. Когда вы будете выметать дедушкин стол, выкиньте за окно и этот пузырек с чернилами.  И купите чернильницу. Громадную, с бронзовой крышкой.

ОКАЕМОВ. Хм-хм… Вы лучше о себе поведайте, Леонид Борисович, где пропадали.  Полгода вас не лицезрел.

ЛЕОНИД. По степям мотался, Василий Иванович. Жизнь такая – палатка да котелок, сапоги да планшетка… Выбирали место для строительства медного комбината… Представьте, выбрали мой проект! Тридцать тысяч премии отвалили, а? Я теперь богатый жених. Приехал делать подарки. Что вам подарить, Машенька?

МАША молчит.

Я вам мотоцикл куплю!

МАША. Нет-нет… не надо!

ОКАЕМОВ.  Хм-хм… Вы ступайте, Маша!

ЛЕОНИД. Куда? Вы, Машенька, его не слушайте… и вообще делайте все по-своему…

ОКАЕМОВ. Леонид Борисович, я того, я серьезно прошу…

ЛЕОНИД. Бросьте, дорогой старик, разве вы можете просить серьезно? Вы для этого слишком умны. (Прислушался.)

Сверху еле слышно доносится пение.

А! Идея! Машенька, вы поете? Вы любите петь?

МАША (тихо). Папа меня учил. А потом он умер, а маме все было некогда.

ЛЕОНИД. Чудесно!.. Понимаете, Василий Иванович, я в поезде познакомился с женщиной. Необыкновенной силы женщина!.. Красива, умна, добра. И вдобавок живет в вашем доме. Этажом выше.

ОКАЕМОВ. Хм… Ну и что?

ЛЕОНИД. Она учительница пения… Понимаете? Я сначала думал сам у нее учиться, но она попробовала мое верхнее до и послала меня за нарзаном.  А теперь мы ей сосватаем Машу!

ОКАЕМОВ. Позвольте, позвольте… Все это настолько неожиданно…

ЛЕОНИД. Я ее сейчас приведу!  Она попробует Машин голос… Вы познакомитесь!.. Одно мгновение… (Выходит из квартиры, едва накинув пальто.)

ОКАЕМОВ. Но позвольте… зачем учительница? .. Леонид Борисович! Ушел… Как же быть?

МАША. Не знаю.

ОКАЕМОВ. Вот, извольте видеть, ситуация… Побежал за учительницей… И все у него так… сразу!..  Только не  принимайте его слова всерьез. Никакой там чернильницы… и на столе ничего не трогайте. Это мое категорическое условие.

МАША. Конечно.

ОКАЕМОВ. Хм… Не успели умыться с дороги – и уже пение… Учительница, разумеется, станет вас хвалить. Из меня тоже один итальянец хотел сделать оперного певца… Я вовремя спохватился, благодарение Господу… Да-с.

Звонок.

Ну вот, привел…

МАША идет отпереть. Входят ЛЕОНИД и НИНА, которая одета просто и по-хорошему изящно.

ЛЕОНИД (в передней).  Нина Александровна, знакомьтесь. Я надеюсь, вы найдете время для Машеньки…

НИНА. Здравствуйте, Маша.

ЛЕОНИД. Пойдемте скорей, Окаемов ждет не дождется.

НИНА. Скажите, вы всегда все делаете так поспешно?

ЛЕОНИД. Не так поспешно, как успешно…

ЛЕОНИД стучит в кабинет и вводит туда Нину, за ними идет МАША.

Нина Александровна… представляю вам – Василий Иванович Окаемов. Крупный ученый…

ОКАЕМОВ. Леонид Борисович!..

ЛЕОНИД. Необыкновенной силы ученый. Вот, например, Машенька даже не знает, чтобы была на свете такая буква «фита»… Да и нам с вами она не очень знакома. А Василий Иванович посмотрит на фиту и скажет. Кто ее написал – Александр Невский или Иван Грозный… Вот и все, что я понимаю в палеографии. Знакомьтесь.

НИНА. Я, право, несколько смущена.  Леонид Борисович ворвался, увел меня, не дав опомниться… Он сказал, что вы хотите начать немедленно.

ОКАЕМОВ. Я? Собственно, я…  (Видя жесты Леонида.)  Хм-хм…

НИНА. Я, Василий Иванович, не совсем разделяю такую стремительность с вашей стороны, но, конечно, понимаю ее. Как всякий дедушка, вы считаете, что вашей внучке суждена слава большой певицы…

ОКАЕМОВ. Помилуйте, я совершенно…

НИНА. Да-да, мы теперь так любим молодые дарования, что зачастую безрассудно их портим. Скажу откровенно, меня возмущает, когда родители раздувают маленькие таланты своих деток в большие претензии.

ОКАЕМОВ (обрадованно). Именно это я и хотел сказать. Легкая слава… хлопки… и пошло – раздуют, заласкают, а голоса нет. И жизнь испорчена… Хм… хм… Крайне признателен, что и вы так думаете.

НИНА. В таком случае я просто послушаю Машу и скажу откровенно, стоит ли ей заниматься. Согласны?

ОКАЕМОВ. Всецело!.. Весьма признателен.

НИНА. У вас есть рояль?

ОКАЕМОВ. В столовой… Заперт лет пятнадцать. С отъездом сына. Маша, подайте мне коробку… Да, эту. Вот-с, ключ. И… пожалуйста, не делайте из нее певицы.

НИНА (улыбнувшись). Постараюсь. Пойдемте, Маша.  (Уходит с Машей в столовую.)

ОКАЕМОВ. Ффу! Вкатили вы меня в историю, молодой человек! Хорошо еще, что учительница умная женщина.

ЛЕОНИД. А разве я глуп, что привел ее? Машенька будет петь вам  по целым дням.

ОКАЕМОВ. Этого недоставало!.. Я должен поставить вас в известность о всей истории с внучкой…  Вот-с, прочтите…  (Протягивает ему письмо.)

ЛЕОНИД читает. Из столовой доносятся звуки Машиного голоса, пробуются гаммы под рояль.

ЛЕОНИД (кончив читать). Понятно… Василий Иванович, мы возьмемся за Машенькино будущее вместе!  Мы докажем, что двое холостых мужчин могут заменить одну замужнюю мать… Но дело даже не в этом. Ребенок просветляет душу, Василий Иванович. Вы увидите, как из маленького существа разовьется разумный организм, как детский ее голосок станет, может быть, голосом таланта, покоряющего сердца, и вся она раскроется перед вами, как ваша мечта о лучшем… Вы согреете ее своим сердцем, а когда она вылетит в жизнь – будете любоваться ее полетом. Так, дорогой старик?

ОКАЕМОВ. Хм… хм… Вы меня совершенно сбили с толку…

Из столовой входят НИНА и МАША.

НИНА. У Маши довольно приятный голос и хороший слух. Я думаю, ей стоит заниматься.

ОКАЕМОВ. Я, собственно, не предполагал… Но если вы находите…

ЛЕОНИД. Находим, находим!.. Спасибо, Машенька! Не подвели меня.

НИНА (прощаясь с Окаемовым). Домашние занятия пением довольно утомительны для постороннего слуха, но мы постараемся тянуть свои гаммы в ваше отсутствие. 

ОКАЕМОВ.  Благодарю вас. До свидания.

НИНА, МАША, ЛЕОНИД проходят в переднюю.

ЛЕОНИД  (одеваясь). Нина Александровна! Скажите, чего вам особенно хочется?

НИНА  (улыбаясь).  Чтобы вы подали мне пальто.

ЛЕОНИД. А черт! (Кидается к вешалке, подает.) Отвык, знаете. Степная жизнь.

НИНА. Благодарю вас. До свидания, Маша. Не забудь – завтра в девять.

МАША (горячо). Ни за что не забуду.

ЛЕОНИД. Я провожу вас. Машенька, ручку. Завтра поедем в оперу. Возьму ложу! Выше голову, Машенька! Жизнь только еще начинает вам улыбаться!

МАША (тихо). Спасибо.

ЛЕОНИД и НИНА уходят.

 

МАША стоит в раздумье в передней, ОКАЕМОВ в кабинете. Оба с разных сторон подходят к двери, отделяющей кабинет от передней, и оба не решаются ее открыть. МАША, вздохнув, уходит. ОКАЕМОВ, махнув рукой, отходит к письменному столу.

Машенька (мягкая обложка) Автор: Афиногенов Александр Николаевич Издательство: ФТМ (Москва, Россия) Год издания: 2016 ISBN: 978-5-4467-2470-3 Подробнее...