Действие происходит в Париже.

Первый пролог

После славных трудов и победоносных подвигов нашего августейшего

монарха справедливость требует, чтобы сочинители постарались либо

прославить, либо развлечь его. Это мы и попробовали сделать. Настоя-

щий пролог представляет собой попытку прославить государя, а сле-

дующая за прологом комедия о Мнимом больном задумана была с целью доставить королю отдых после понесенных им благородных трудов.

Сцена представляет приятную сельскую местность.

Эклога с музыкой и танцами

Флора, Климена, Дафна, Тирсис, Дорилас, два зефира, пастухи и пастушки.

Флора

Покиньте все свои стада!

Пастушки, пастухи, сюда!

Бегите все ко мне, в тень молодого вяза,

Узнайте с радостью из моего рассказа:

Настала счастья череда!

Покиньте все свои стада!

Пастушки, пастухи, сюда!

Бегите все ко мне, в тень молодого вяза.

Климена и Дафна

Не до тебя мне, пастушок:

Смотри, нас призывает Флора!

Тирсис и Дорилас

Пастушка, твой отказ жесток!

Тирсис

Ужель ты на любовь ответишь мне не скоро?

Дорилас

Ужели от меня блаженства час далек?

Климена

(Дафне)

Смотри, нас призывает Флора!

Тирсис и Дорилас

Скажи хоть слово мне. Ответь, молю, ответь!

Тирсис

Ужель мне век страдать без ласкового взора?

Дорилас

Могу ль надеяться тобою овладеть?

Климена

(Дафне)

Смотри, нас призывает Флора!

<…>

Второй пролог

Сцена представляет рощу.

Приятная музыка. Появляется пастушка и нежным голосом жалуется, что не может найти никакого средства против снедающего ее недуга. Несколько фавнов и эгипанов, собравшихся для своих обычных игр, замечают пастушку. Они подслушивают ее жалобы и своими плясками сопровождают их.

Жалоба пастушки

Все ваши знания — чистейшая химера,

Немудрый и тщеславный род врачей!

Не излечить меня латынью вашей всей —

Тоски моей безбрежна мера.

Увы, не смею страстный пыл

Тоски мучительной любовной

Открыть тому, кто безусловно

Меня один бы исцелил.

Не думайте придать мне сил.

В мое спасение была б напрасна вера:

Все ваши знания — чистейшая химера.

Лекарств сомнительных воздействие ценя,

Им верить в простоте невежество готово,

Но ими никогда не вылечить меня,

И может обмануть вся ваша болтовня

Лишь только Мнимого больного!

Все ваши знания — чистейшая химера,

Немудрый и тщеславный род врачей!

Не излечить меня латынью вашей всей —

Тоски моей безбрежна мера.

Все ваши знания — чистейшая химера.

Все уходят. Сцена превращается в комнату.

Действие первое

Явление первое

Арган один.

Арган (сидя за столом, проверяет посредством жетонов счета своего аптекаря). Три и два — пять, и пять — десять, и десять — двадцать; три и два — пять. «Сверх того, двадцать четвертого — легонький клистирчик, подготовительный и мягчительный, чтобы размягчить, увлажнить и освежить утробу вашей милости...» Что мне нравится в моем аптекаре, господине Флеране, так это то, что его счета составлены всегда необыкновенно учтиво: «... утробу вашей милости — тридцать су». Да, господин Флеран, однако недостаточно быть учтивым, надо также быть благоразумным и не драть шкуры с больных. Тридцать су за промывательное! Слуга покорный, я с вами об этом уже говорил, в других счетах вы ставили только двадцать су, а двадцать су на языке аптекарей значит десять су; вот вам десять су. «Сверх того, в означенный день хороший очистительный клистир из наицелебнейшего средства — ревеню, розового меда и прочего, согласно рецепту, чтобы облегчить, промыть и очистить кишечник вашей милости,— тридцать су». С вашего позволения, десять су. «Сверх того, вечером означенного дня успокоительное и снотворное прохладительное питье из настоя печеночной травы, чтобы заставить вашу милость уснуть,— тридцать пять су». Ну, на это я не жалуюсь, я хорошо спал благодаря этому питью. Десять, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать су и шесть денье. «Сверх того, двадцать пятого прием превосходного лекарства, послабляющего и укрепляющего, составленного из кассии, александрийского листа и прочего, согласно предписанию господина Пургона, для прочистки и изгнания желчи у вашей милости — четыре ливра». Вы что, шутите, господин Флеран? Относитесь к больным по-человечески. Господин Пургон вам не предписывал ставить в счет четыре франка. Поставьте три ливра, сделайте милость! Двадцать и тридцать су. «Сверх того, в означенный день болеутоляющее вяжущее питье для успокоения вашей милости — тридцать су». Так, десять и пятнадцать су. «Сверх того, двадцать шестого ветрогонный клистир, чтобы удалить ветры вашей милости,— тридцать су». Десять су, господин Флеран! «Вечером повторение вышеупомянутого клистира— тридцать су». Десять су, господин Флеран! «Сверх того, двадцать седьмого отличное мочегонное, чтобы выгнать дурные соки вашей милости,— три ливра». Так, двадцать и тридцать су; очень рад, что вы стали благоразумны. «Сверх того, двадцать восьмого порция очищенной и подслащенной сыворотки, чтобы успокоить и освежить кровь вашей милости,— двадцать су». Так, десять су! «Сверх того, предохранительное и сердцеукрепляющее питье, составленное из двенадцати зернышек безоара, лимонного и гранатового сиропа и прочего, согласно предписанию,— пять ливров». Легче, легче, сделайте милость, господин Флеран; если вы так будете действовать, никто не захочет болеть, довольно с вас и четырех франков; двадцать и сорок су. Три и два — пять, и пять — десять, и десять — двадцать. Шестьдесят три ливра четыре су шесть денье. Таким образом, за этот месяц я принял одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь лекарств и сделал одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать промывательных. А в прошлом месяце было двенадцать лекарств и двадцать промывательных. Не удивительно, что я чувствую себя хуже, чем в прошлом месяце. Надо сказать господину Пургону: пусть примет меры. Эй, уберите все это! (Видя, что никто не приходит и что в комнате нет никого из слуг.) Никого! Сколько ни говори, меня всегда оставляют одного, никакими силами их здесь не удержишь. (Звонит в колокольчик.) Никто не слышит, колокольчик никуда не годится! (Снова звонит.) Никакого толку! (Снова звонит.) Оглохли... Туанета! (Снова звонит.) Словно бы я и не звонил. Сукина дочь! Мерзавка! (Снова звонит.) С ума можно сойти! (Перестает звонить и кричит.) Динь-динь-динь! Чертова кукла! Разве можно оставлять бедного больного одного? Динь-динь-динь! Вот несчастье-то! Динь-динь-динь! Боже мой! Ведь так и умереть недолго. Динь-динь-динь!