Действие первое.

Закат холодного ноябрьского дня. Сухой ледяной ветер. На склоне карьера заброшенного рудника стоят Жанна и Илья.

Илья. Знаете, на что это всё похоже? На поверхность какой-то опустевшей планеты. Когда-то тут была жизнь... Слышите? Что это? Как будто плачет кто-то... Я раньше думал, что души улетают, как перелётные птицы в тёплые страны. Долетают до облаков... и летят над землёй... А, может быть, души людей остаются на земле... Вот иногда, ни с того ни с сего хочется плакать, или вдруг без всякой причины смешно становится. Со мной это часто бывает: когда надо быть серьёзным — я смеюсь. Как будто чья-то веселая душа меня смешит... Или вот во сне... мы видим какие-то лица... города... страны... мы летаем, падаем... нас постоянно окружают какие-то незнакомые люди... как будто они живые... Кого это мы видим?

Жанна. Красиво говоришь... Девушкам это, наверно, слушать нравится... Их у тебя много, девушек? Тоже на скрипочках играют девочки?

Илья. На разных инструментах...

Жанна. У тебя целый оркестр? Ты что, на дирижёра учишься? Наши женщины тебя тоже полюбили...

Илья. И я их полюбил...

Жанна. Да? Нина тебе должна быть ближе! Вы так с ней в дороге стихи читали в унисон, что мы с Таней притихли. Нина тебе нравится?

Илья. Мне все вы нравитесь...

Жанна. На будущее тебе совет, юноша: никогда такого женщине не говори... За такой ответ нормальная женщина тебя очень сильно обидеть может.

Илья. Хорошо. Мне не нравятся все, кроме вас...

Жанна. Этот ответ лучше... звучит...

Илья. Вы мне обещали свой сон рассказать...

Жанна. Мне в дороге ужасный сон приснился. Мне снилось... автобус наш сломался и потом... мы с тобой... ушли...

Илья. И что... потом?

Жанна. Какое-то меня предчувствие мучает! Что-то случиться должно... К чему такой сон?

Илья. Какой? Я его не видел... ваш сон.

Жанна. А постоянная девочка... девушка... у тебя есть? Она тебя, наверно, ждёт там одна... смычок обдирает от горя...

Илья. Я не знаю... я с ней попрощаться не успел... Отец позвонил матери, предложил у вас поработать. У меня в училище каникулы как раз...

Жанна. Я с тобой давно заочно знакома. Ефим Львович нам часто про тебя рассказывал. Ты у него, как свет в окошке... Гений!

Илья. Гений?

Жанна. Он говорит нам: вы его услышите, и вам стыдно станет, что вы живёте на свете!

Илья. Почему стыдно?

Жанна. Потому, что ты гений... Тебе, значит, деньги понадобились, гений? Зачем ты с нами поехал?

Илья. Я отца своего практически никогда не видел... Потом, мне действительно нужно много денег...

Жанна. Много? Ты думаешь, с нами у тебя их больше станет?

Илья. Я хочу поехать... поступать в консерваторию. У мамы денег нет... Отец мне сказал — у него тоже ничего нет...

Жанна. Он тебе не соврал...

Илья. А я ему верю...

Жанна. Что ты так смотришь на меня?

Илья. Вы мне сон обещали рассказать...

Жанна. Сон? Первая половина сна уже сбылась — автобус сломался...

Илья. Да... автобус сломался... А, что во второй половине сна было?

Жанна. Тебе сколько лет?

Илья. Восемнадцать... девятнадцать скоро...

Жанна. Маленький ты ещё, это, во-первых. Слушай, ты что, сам всего не понимаешь?

Илья. А что я должен понять?

Жанна уходит. Илья, постояв в одиночестве, направляется за ней. На склоне карьера появляются Нина Реут, Таня Болтова и Валентина Мусатова.

Нина. Господи, куда мы попали?! Какая-то братская могила вокруг!

Таня. В нехорошее место нас занесло: ни одной машины за целый день не проехало...

Нина. Если нас отсюда к ночи не заберут, к утру нас здесь всех закопают...

Мусатова. Не каркай — накаркаешь беду...

Таня. Мы уже в беде...

Мусатова. Ну какая беда? Разве это беда...

Таня. Для меня беда! А для вас нет?

Мусатова. Для меня — нет!

Таня. Вся эта дурацкая поездка — сплошная беда. Вспомни, что я говорила тебе Нина — никому это не нужно... никому... Куда мы едем?

Кто нас ждёт? Ты думаешь, мы кому-то нужны?

Нина. Я сама в очень плохом предчувствии...

Таня. Когда он у меня... вчера попросил деньги на бензин, мне надо было у него спросить — Ефим, куда мы едем? Это что — авантюра? Ты понимаешь? Но он мог подумать, что ему мщу... Я молча дала ему деньги...

Нина. Ты всё правильно сделала...

Таня. Но сегодня я ему этот вопрос задам! Ты понимаешь, что дело не в деньгах. Ну не куплю я себе лишнюю тряпку... Но вот ты представь, а если бы у меня денег не оказалось?

Нина. Это я легко представить могу...

Таня. Нина, ты очень добрый по натуре человек... очень... Ты святая... Но о себе тебе тоже пора подумать! Мне мама говорила — у женщины морщины появляются не от возраста. Ты у меня видишь морщины?

Нина. У тебя не вижу...

Таня. Мне это очень мешает в жизни... Чем больше у тебя морщин на лице, тем людям с тобой спокойнее... Я может быть из-за этого в Париж не попала...

Нина. А с кем ты хотела в Париж поехать... я немного запуталась... Тот который приезжал за тобой на красной машине? С бородкой?

Таня. Он без бороды, а приезжал за мной его шофёр... с бородкой...

Нина. Шофёр? Я думала... какой бурный у них роман — мужчина всё время спит за рулём...

Таня. Ну что ты... Это шофёр... Хотя тот тоже любил поспать...

Нина. Того я уже не узнаю...

Таня. Не узнаешь... Всё было очень хорошо, до посольства. Я прилетела с ним в Москву. Вечером пошли с ним в ночной клуб, поужинали... очень красиво... очень интенсивно... с ним переночевали... Ты понимаешь — у меня всё дрожало от благодарности внутри — он везёт меня в Париж! Утром встали поздно, я голову помыла... не успела просушить... понимаешь... и с мокрыми волосами я как дура помчалась к французам в посольство... Он первый пошёл к окошку на беседу. Вернулся, довольный — визу дали... И пошла я. Сидит за стеклом сухая, старая крыса, вся в морщинах... смотрит в мои бумаги и на моё лицо не смотрит. Что у вас есть — она меня спрашивает? Я как дура стою... улыбаюсь... Показываю ровные зубы. Есть всё, что нужно женщине, чтобы сделать мужчину счастливым... Она листает мои бумаги: мужа у вас нет. Ребёнка у вас нет, она мне говорит... Я её ещё не понимаю — улыбаюсь. Кто знает, может ещё будут и муж, и ребёнок... А, собственность какая-нибудь у вас есть? — она меня спрашивает.

Нина. Собственность?

Таня. Собственность! Мы так воспитаны были, говорю, собственность считали мещанством... У нас всего несколько лет свобода и демократия... Что у вас есть? — она меня пытает... Ну как же! Есть мои мысли... мои чувства... И вообще мой любимый художник импрессионист Клод Моне! Я вот только взгляну на его подлинники и назад... Она мне кивает и указывает на бумаги — у вас, на вашей родине ничего нет. Вы можете не вернуться сюда! Докажите, что вы вернётесь. Тут у вас ничего нет! Ничего! Я стою перед ней с мокрой головой... и мне ей сказать нечего — у меня действительно ничего нет...

Нина. Если они меня спросят про собственность — я кроме книг ничего не смогу привести в доказательство. У меня только книги и больше ничего нет!

Таня. Да, моя дорогая. Поэтому ты и путешествуешь по родной стране... И им неинтересно будет слушать про то, как ты рвалась в Москву на баррикады... Ты понимаешь, почему я должна была куда-то выехать. Я поехала... с другим человеком. Пока у него хватило денег только на Индию...

Мусатова. Беда у неё... Только на Индию у него... беда.

Нина. Всё равно мне Ефима жалко. Очень жалко... Он такой одинокий...

Таня. Мы его жалеем больше, чем он нас! Он не такой одинокий, как тебе кажется...

Нина. Ефим страшно одинок...

Таня. Есть взрослый сын...

Нина. Он одинок... одинок...

Таня. С ней... Это я, дура, готова была его слушать, раскрыв рот. Но тогда мне было не так много лет, как сейчас...

Нина. Ну, тебе и сейчас не так уж и много...

Таня. С таким мужчиной год за два идёт... Но с ним было тогда безумно интересно! С ним невозможно было смотреть по сторонам. Кто плюёт в окна или нет, я не замечала. Ничего не существовало кроме него... Но этого давно уже нет...

Нина. Русская женщина умеет жить воспоминаниями.

Таня. Это очень удобно для мужчин... Мы ему ничего не должны. Я Жанну очень хорошо понимаю... Я её спросила — Жанна, поговори с ним — если он у меня просит деньги на бензин — на что нам надеяться...

Нина. Ей не надо было этого говорить!

Таня. Пусть он нам всем честно скажет! И давайте разбежимся!

Мусатова. В беде она...  Да ты беды настоящей не видела... Ну что ты видела? Где же ты её видела настоящую беду-то? В Париж тебя не пустили, так ты в Индии оказалась...

Таня. Что мне прикажете, в холерные бараки с любовниками ездить?

Мусатова. Что с тобой говорить? Была бы ты человеком... может быть я бы с тобой и поговорила... Себя она пожалела...

Нина. Таня ведь и вас жалеет... Вам ведь тоже там было холодно...

Мусатова. Не надо меня жалеть! Мне хорошо было там на свежем воздухе!

Таня. Я молодая женщина! Понимаете, я женщина, а не чучело... Я не могу целый день стоять в открытом поле, на таком ветру... из-за чьей-то беспомощности!

Мусатова. А я могу... Я пойду, встану и буду стоять под дождём! Одна на ветру!

Нина. Мы там и замёрзли!

Мусатова (Нине). А я тебе говорила — не стой на месте, прыгай...

Нина. Я не могу больше прыгать!

Таня. Это каприз, Нина! Марш в поле — прыгать!

Нина. Сколько мы можем его ждать?!

Таня. Бросил нас посреди этой замороженной земли, уже целый день ни от кого нет помощи!

Нина. А если за нами никто не приедет?

Мусатова (Нине). Смотри, как наш мужик там прыгает. Вон Васька какие зигзаги кружит вокруг автобуса! Иди за ним побегай!

Нина. Если бы за мной кто-нибудь побежал! Таня, ты не хочешь за мной побегать?

Таня. Не хочу... Не желаю!

Нина. Не желаешь?

Таня. Нет.

Нина. Хочешь, я за тобой побегу?

Таня. Догонишь ты меня, и что за этим последует?

Нина. Валентина Ивановна... неужели вам действительно не холодно?

Мусатова. Мне мороз не страшен. Я его не чувствую... У меня уже всё что можно отморожено этой жизнью... Мне за себя не страшно. Это вы с собой, куклы, столько кремов возите, что даже автобус не выдержал, сломался!

Нина. Валентина Ивановна, вы легко одеты... Вы не боитесь?

Мусатова. Я ничего не боюсь! Мне что холод, что жара — всё равно. Дышать мне нечем: лёгких у меня нет... печень у меня отсутствует с одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года... Профессор Магицкий, пусть земля ему будет пухом! про меня своим студентам говорил: эта женщина отвергает законы природы... потому что, когда он мне вырезал пищевод...

Таня. За что ты, господи, меня покарал?! Вот я тут стою, околеваю на краю света и слушаю про её пищевод! Что я такого сделала?

Мусатова. Слушай — не слушай — всё равно помрёте!

Таня. Господи! Боже! За что мне такая кара? Сколько раз мне ещё придётся про него услышать... Больше нет сил!

Мусатова. У меня тут спросили, а что же это ваша красавица Таня всё время в церковь заходит со своими кавалерами! Ты же теперь сильно верующая — должна знать! Какой же тут Бог? Он в таких подземельях не живет! Тут тебя только дьявол услышит в этих в катакомбах... Сейчас вот услышит и к себе заберёт!

Таня. Боже прости меня! Я не злая...

Мусатова. А в церковь ты их водишь своих кавалеров, потому, что у каждого твоего жениха есть семья и дети... Ты сначала Богу свечку ставишь, а потом они тебе... задувают... свечу!

Таня. Господи! Когда ты её к себе заберёшь?

Появляется разгорячённый Шафоростов.

Шафоростов. А где Жанна, где мальчик? Мальчик, по-моему, — просто чудо! Кто бы мог подумать, что у такого отца — чудовища, окажется такой сынок...

Нина. Валентина Ивановна, вы можете при этом мальчике хотя бы не ругаться... У него эта шапочка, вязанная всю дорогу на волосах, стояла от вашего крика!

Мусатова. А вы меня не доводите! Не доводите меня...

Появляются Жанна и Илья. Молчание.

Жанна. Дороги нигде не видно... там до самого горизонта — земля...

Таня. А что там за горизонтом?

Нина. Там тёплые страны... жаркие струи. Душная нега и белый песок!

Таня. Илюшенька, вы в следующий раз меня с собой возьмите, когда к горизонту пойдёте, ладно?

Мусатова (неожиданно громко). Руки прочь от Вьетнама!

Жанна. Вы про что это?

Таня. Мы путешествуем с душевнобольной!

Нина. Я уже устала от её агрессии!

Жанна. Вы про что это, Валентина Ивановна?

Мусатова. Я про империалистов! У них нет жалости, ни к старикам, ни к детям!

Таня. Илья, Валентина Ивановна многие годы была парторгом у нас в театре... Она часто тоскует по прошлому, по этому жаргону...

Нина. Илья! Вы сказали, что я похожа на женщину Серебряного века! Правда? Жанна, повтори, что он тебе сказал!

Жанна. Он сказал, что тебя выдумал Врубель!

Нина. Боже мой, кто научил его так говорить! Я люблю этого мальчика.

Мусатова. Самый страшный порок империализма, Илюша- захватнические войны, насилование малых незащищённых народов...

Шафоростов. Действительно, было когда-то такое слово: империализм...

Нина. Никто здесь, кроме этого красивого юноши, не знает, что был когда-то Серебряный век русского искусства. А как вы думаете, друзья, назовут наш век? Осталось всего несколько лет... до конца столетия...

Таня. А ну-ка тихо!

Жанна. Ты тоже слышишь?

Таня. Тихо!

Нина. Неужели это к нам?

Шафоростов (поднялся на склон). Танки идут! Танки!

Нина. Господи, неужели это за нами? Почему танки?

 

Таня. Всем тихо!

Аномалия (мягкая обложка) Автор: Галин Александр Издательство: ФТМ (Москва, Россия) Год издания: 2017 ISBN: 978-5-4467-2450-5 Подробнее...