|
 |
 |
Общество с ограниченной ответственностью «Агентство ФТМ, Лтд.», созданное в 1990 году, работает в сфере авторского права. |
 |
|
|
|
|
|
|
|
|
| Поиск по сайту: |
|
Авторы >> Олеша Юрий Карлович >> Заговор чувств
|
|
Заговор чувств
Пьеса «Заговор чувств» стала переработкой для сцены успешного романа «Зависть». В центре сюжета – люди старые и новые, индустриалисты и мещане. В молодой Советской республике строится прекрасный мир будущего с фабриками-кухнями и ликвидацией всего индивидуального, но живые чувства – страсть, гнев, жестокость – сдаваться не готовы… Но будет ли удачен бунт приверженцев «старины»? |
ЗАГОВОР ЧУВСТВ
(ПЬЕСА ЮРИЯ ОЛЕШИ ПО МОТИВАМ РОМАНА «ЗАВИСТЬ»)
Действие происходит в наши дни в Москве
Сцена первая
В доме Андрея Бабичева. Утро.
Светлая, чистая комната. На стене под стеклом план фабрики-кухни «Четвертак». Бросается в глаза эта огромная надпись – «Четвертак».
Первый этаж. Окна, стеклянная дверь, видна за ними терраса, зелень, сад. Очень светло и ярко. Налево и направо – двери. На диване сидит на беспорядочной постели Кавалеров. Медленно одевается. Посередине комнаты на полу циновка, стоит табурет. Андрей Бабичев из кувшина льёт воду в таз. Андрей гол до пояса, в трикотажных кальсонах.
КАВАЛЕРОВ. Месяц тому назад вы меня подобрали у порога пивной. Вы привезли в дом никому не известного молодого человека. И вот уже месяц, как я, жалкий люмпенпролетарий, живу под кровом знаменитого человека.
АНДРЕЙ. Не прикидывайтесь овечкой. Всё вышло отлично. Вы знаете английский язык. Я работаю над книгой, и вы мне отлично помогаете. Я вам очень благодарен.
КАВАЛЕРОВ. Значит, я буду спать на этом диване до тех пор, пока вы не закончите вашу книгу. Да? А потом что?
АНДРЕЙ. А потом я не знаю.
КАВАЛЕРОВ. Вот видите. Тогда я сегодня же уйду.
АНДРЕЙ. Это нечестно – бросать работу. (Устанавливает таз на табурете.) Так… та-ак. Отличный таз. По-моему, вода в тазу выглядит намного лучше, чем на свободе. Смотрите, какой синий таз. Красота. Вон там окно, а пожалуйста, если нагнуться, то видно, как окно пляшет в тазу. (Смотрит, нагнувшись в таз, заходит спереди.) Ух ты, здорово! (Толкает таз.) А ну… (Любуясь.) Красота. (Уходит в спальню.)
КАВАЛЕРОВ (один). Сколько вы весите?
АНДРЕЙ (из спальни). Шесть пудов. (Выходит с полотенцем в руках.) Вчера я спускался где-то по лестнице. Иду и чувствую – чёрт знает что – груди трясутся. Понимаете, КАВАЛЕРОВ? Груди трясутся, как у бабы. Кошмар. Я решил прибавить новую серию упражнений. (Приступает к гимнастике. Приседания.) Р-р-раз… дв-а-а… р-р-раз… дв-а-а… Вам надо гимнастикой заниматься. Р-р-раз… дв-а-а… Разжиреете. Сколько вам лет, Кавалеров?
КАВАЛЕРОВ. Двадцать восемь. Мне столько же лет, сколько веку.
АНДРЕЙ (выбрасывание рук). Ать-два. Ать-два. Ать, ать, ать, ать-два.
КАВАЛЕРОВ. Я часто думаю о веке. Знаменит наш век. Моя молодость совпала с молодостью века.
АНДРЕЙ. Ать-два. Ать-два… ффу…
КАВАЛЕРОВ. Но, к сожалению, я родился в России. Я хотел бы родиться в маленьком французском городке, расти в мечтаниях… Поставить себе какую-нибудь высокую цель… И в прекрасный день уйти из городка и пешком прийти в столицу и там добиться цели. А у нас? У нас не любят чужой славы. Правда ведь?
АНДРЕЙ. Правда. (Ложится на спину. Поочерёдно поднимает ноги.)
КАВАЛЕРОВ. В нашей стране дороги славы заграждены шлагбаумами. Одарённый человек либо должен потускнеть, либо решиться на то, чтобы с большим скандалом поднять шлагбаум.
АНДРЕЙ (поднимает ногу). Ух… Р-раз… Нога у меня вроде шлагбаума. Одна нога два пуда весит.
КАВАЛЕРОВ. Вы говорите, что личная слава должна исчезнуть. Вы говорите, что личность ничто, а есть только масса. Так вы говорите?
АНДРЕЙ. Так мы говорим.
КАВАЛЕРОВ. Чепуха. Я хочу моей собственной славы. Я хочу внимания.
Андрей, поднимаясь с циновки, становится на четвереньки, таким образом, он повёрнут к Кавалерову задом.
Это очень легко: показать зад.
АНДРЕЙ (встал на ноги). Ф-фу… Будет. Теперь вода. Пожалуйте, вода.
КАВАЛЕРОВ. Вы требуете трезвого подхода к вещам, к жизни. Так вот нарочно я сотворю что-нибудь явно нелепое. Совершу гениальное озорство. Нарочно. Вы хотите, чтобы всё было полезно, а я хочу быть бесполезным. (Пауза.) Взять, например, и покончить с собой. (Пауза.) Без всякой причины. Из озорства. Чтобы доказать, что я имею право распорядиться собой, как мне угодно. Именно: глупое самоубийство. И как раз теперь, когда столько говорят о целеустремлённости. Да, повеситься. (Пауза.) Вот возьму и повешусь у вас над подъездом.
Тут Андрей уходит в дверь направо, унося таз, затем возвращается.
АНДРЕЙ. Повесьтесь лучше над подъездом ВСНХ. На Варварской площади. Там громадная арка. Видали? Там получится эффектно. (Уходит снова в дверь направо, унося табурет.)
КАВАЛЕРОВ (один). Тупой сановник.
Андрей возвращается, проходит в спальню, в дверь налево. Андрей в спальне.
Я хочу вам рассказать маленький случай.
АНДРЕЙ (из спальни). Расскажите маленький случай.
КАВАЛЕРОВ. Однажды… это было давно… я был маленький гимназистик. Отец повёл меня в музей восковых фигур. Знаете: паноптикум. Там, знаете, стоят такие стеклянные кубы. И в кубах помещаются разные фигуры: Клеопатра, горилла похищает девушку, Робеспьер на гильотине… И в каком-то кубе лежал какой-то красивый мужчина. Во фраке. В груди у него была рана. Он умирал, закатывались веки. Отец мне сказал: это французский президент Сади Карно, раненный анархистом. (Пауза.) Прекрасный мужчина лежал, задрав бороду. Монотонно шла его жизнь… как часы… Это было прекрасно. Тогда впервые я услышал гул времени.
АНДРЕЙ (из спальни). Как?
КАВАЛЕРОВ. Гул времени. Вы не понимаете? Я услышал, как гудит время. Понимаете? Надо мной неслись времена. Я плакал от восторга. Я решил стать знаменитым.
АНДРЕЙ. Так-так.
КАВАЛЕРОВ. Тогда я был маленький гимназист, и в тот же день я решил стать знаменитым. Я решил во что бы то ни стало добиться того, чтобы когда-нибудь и моё изображение, и мой восковой двойник, наполненный гудением веков, вот так же красовался в великом музее будущего…
Андрей выходит из спальни, одетый.
Есть люди, которых вещи не любят, и есть люди, которых вещи любят. Вот вы, АНДРЕЙ Петрович… вас вещи любят. На вас всё элегантно сидит а меня вещи не любят.
Андрей достал из шкапчика еду. Сел за круглый стол, ест.
Мебель норовит подставить мне ножку. Вчера этот угол (указывает на угол письменного стола) буквально укусил меня. Вот только я уронил запонку. Где она? Куда она исчезла? Если вы уроните запонку, то она остановится где-нибудь у ваших ног, а у меня запонка закатится под буфет. Посмотрите: буфет надо мной смеётся.
АНДРЕЙ. Вам надо, Кавалеров, познакомиться с братом моим, Иваном. Вы найдёте общий язык. Кстати, мой брат Иван опять появился в Москве. Целый год не показывался. Брат мой Иван ходит-ходит, и вдруг пропал. Где Иван? Никто не знает. Неизвестно: может, он в тюрьме, а может, в сумасшедшем доме… (Пауза.) Шёл мой брат вчера днём по Петровскому бульвару. Я с остановки смотрел. Шёл он и подушку за ухо нёс. А за ним дети бежали. Чудак. Шагает, шагает, потом остановился, котелок снял и во все стороны кланяется.
КАВАЛЕРОВ. С подушкой?
АНДРЕЙ. С подушкой. Он большой чудак, братец мой Иван.
КАВАЛЕРОВ. Почему он ходит с подушкой?
АНДРЕЙ. Да ну его к чёрту.
Пауза.
Кавалеров садится бриться. В дальнейшем бреется.
Итак, Кавалеров, мы находимся на пороге великих событий.
КАВАЛЕРОВ. В связи с появлением вашего брата?
АНДРЕЙ. Да ну его к чёрту, моего брата. Я имею в виду то, что через несколько дней будет выпущен новый сорт колбасы.
КАВАЛЕРОВ. Целый месяц я слышу разговоры об этой колбасе.
АНДРЕЙ. А вы думаете пустяк колбасу сделать? Да ещё такую колбасу! Вы что-нибудь понимаете в колбасном деле?
КАВАЛЕРОВ. Ничего не понимаю.
АНДРЕЙ (поел, чувствует себя отлично). Это будет замечательная колбаса. Вы должны меня уважать. Кавалеров, я добился удивительных результатов! Это будет большая победа. Вот вы увидите. Хо-хо! Это будет здорово. Мы её в Милан пошлём на выставку. А потом за «Четвертак» примемся. Вот он «Четвертак». (Подходит к плану «Четвертака», смотрит, отступает, приближается, любуется.) Кавалеров, фабрика-кухня называется «Четвертак». Это хорошо. По-моему, хорошо. «Четвертак». Фабрика-кухня. А почему «Четвертак»? А? А потому, что обед из двух блюд будем продавать по двадцать пять копеек. По четвертаку. Хорошо? Оба мясные. По-моему, хорошо. Смотрите, какой план немец вычертил. Красота! Дом-гигант. Вот тут сад. Видите? Вышки, площадка. Здорово? По-моему, здорово. Молодой немец. Вот вам и «Четвертак». Универсальная столовая. Завтраки, чаи, обеды, доставка на дом, детское отделение, научное приготовление молочной каши. Вы знаете, Кавалеров, две тысячи обедов будем отпускать. Море щей. Кавалеров, напишите об этом поэму.
КАВАЛЕРОВ. О чём?
АНДРЕЙ. О щах. Поэма о массовом обеде. Две тысячи людей едят щи под звуки Вагнера. По-моему, хорошо. Поэма о разрушении кастрюль. (Пауза.) Здорово. Здорово. К чёрту восьмушки, бутылочки, к чёрту пакетики. Подумаешь. Восьмушка соли, бутылочка подсолнечного… Позор. Кустарничание. Построим «Четвертак», тогда увидите. Двадцать пудов подсолнечного! Я трахну по кастрюлькам, по бутылочкам, по котелкам, к чёртовой матери.
КАВАЛЕРОВ. Андрей Петрович, вы знаете что… Я, кажется, тоже вашего брата вчера видел… Он похож на вас.
АНДРЕЙ. Похож… Только помельче.
КАВАЛЕРОВ. В котелке.
АНДРЕЙ. В котелке ходит. Трахнуть бы его по котелку. Чудак. В котелке. Обезьяна. У нас неприлично в котелке ходить. У нас в котелках только старьёвщики ходят или послы…
КАВАЛЕРОВ. Да, да. В котелке… Я видел. В Чернышевском переулке.
АНДРЕЙ (встревоженно). Где?
КАВАЛЕРОВ. Он стоял посреди мостовой. Котелок съехал на затылок. Маленький, толстенький человечек стоял посреди мостовой, задрав голову… Ведь там Валя живёт.
АНДРЕЙ. Вы его там видели?
КАВАЛЕРОВ. Да, да. Подушка в жёлтом напернике. Старая.
АНДРЕЙ. Старьёвщик. Стоял под Валиным окном…
КАВАЛЕРОВ. Ведь Валя его дочь.
АНДРЕЙ. Это приёмная дочь. Это не родная, это приёмная дочь. И с этим кончено. Она ушла от него. Он никаких прав не неё не имеет. Она вполне самостоятельна. (Пауза.) Он стоял под её окном?
КАВАЛЕРОВ. Стоял.
АНДРЕЙ. Ну, а она? Вы не видели? Она не выглянула?
КАВАЛЕРОВ (помолчав). Нет. В окне было пусто. В окне стояла вазочка с одним цветком.
АНДРЕЙ. Она ушла от него. Он никаких прав на нее не имеет.
КАВАЛЕРОВ. Андрей Петрович, вы знаете: мне кажется…
АНДРЕЙ (грубо). Что вам кажется?
КАВАЛЕРОВ. Я хочу вам сказать странную вещь. Послушайте… Я видел простую картину. Посреди мостовой стоял маленький человек в котелке, бледный, добродушное лицо. Человек держал подушку, прижатую к груди, и все.
АНДРЕЙ (также грубо). Ну и что?
КАВАЛЕРОВ. Вы смеетесь над такими вещами. Но я вам скажу. Теперь я вспоминаю. На да. Сразу же меня поразило что-то. Вид вашего брата меня поразил. Вы знаете… Мне кажется, что ваш брат гениальный человек…
Андрей молчит.
За что вы так ненавидите вашего брата?
АНДРЕЙ. Его расстрелять надо (Тут АНДРЕЙ садится к письменному столу, приступает к работе, углубляется.)
КАВАЛЕРОВ (бреется). Я вас ненавижу, Андрей Петрович. (Пауза.) Я тебя ненавижу. Ты не слышишь. Когда ты работаешь, ты ничего не слышишь. Чем ты так занят, что ничего не слышишь? (Пауза.) Сановник. Тупой сановник. Ты барин, Андрей Петрович.
АНДРЕЙ (внезапно отрывается от работы. Быстро поднимает голову). Что? Что-с? Звонят. Телефон?
КАВАЛЕРОВ (испугавшись). Да?
Телефон на столе, Андрей снимает трубку, слушает.
АНДРЕЙ. Слушаю. Алло! Кто говорит? (Отвечает в трубку.) Звонили. (Снова работает.)
Молчание.
КАВАЛЕРОВ. Я вас ненавижу. За то, что вы человек без воображения, тупица, колбасник… (Пауза.) Почему вы думаете, что вы хороший сын века, а я плохой? (Пауза.) Вы давите меня. Кто дал вам право давить меня? (Пауза.) Чем я хуже вас? (Пауза.) Вы умнее? (Пауза.) Тоньше организованы? (Пауза.) Сильнее? Значительнее? (Пауза.) Почему я должен признать ваше превосходство? Мы повоюем с вами, дорогой Андрей Петрович… Мне двадцать восемь лет, а вам сорок!
АНДРЕЙ (вновь внезапно, порывисто встает, очень шумит). Что? А? Что-с? Как вы сказали? Сорок? Ха-ха-ха! (Заливается хохотом, рычит, фыркает.) Сорок. Он сказал: сорок. Чудак. Вы чудак, Кавалеров. Вы комик. Сорок… Слушайте… Вы говорите – сорок. Нет, не сорок. Мы будем продавать ее по тридцать пять. По тридцать пять. Вы понимаете? Вот вам калькуляция… Идите сюда. (Тащит Кавалерова к столу, хватает бумаги.) Смотрите. Я высчитал. (Хохот.) Нет, Вы посмотрите! Семьдесят процентов телятины. Здорово? По-моему, здорово. По тридцать пять копеек, Кавалеров, тридцать пять, а не сорок Вы сказали: сорок?
КАВАЛЕРОВ. Сорок.
АНДРЕЙ (хохочет). Тридцать пять. Это здорово, это замечательно. Кавалеров, слушайте меня: мы пошлем эту колбасу на выставку, в Милан. Вы понимает? В Милан пошлем. Чудак вы! По тридцать пять. Это большая победа…. Ура! Кричите ура, Кавалеров!
Кавалеров молчит.
Отчего вы так на меня смотрите?
КАВАЛЕРОВ. Я не хочу кричать ура.
АНДРЕЙ. Чудак. Почему? Вы не верите, что семьдесят процентов телятины можно продавать по тридцать пять копеек? Так посмотрите сюда. Вот полнейший расчет. Все ясно?
КАВАЛЕРОВ. Все ясно.
АНДРЕЙ. Так кричите ура! Молчит… Комик.
КАВАЛЕРОВ. Дело не в колбасе.
АНДРЕЙ. Как не в колбасе? Да вы знаете, что все заводы, все фабрики, все детдома будут покупать нашу колбасу: посмотрите (к бумагам): вот здесь расчет питательности… Углеводы, смотрите…
КАВАЛЕРОВ (вдруг). Браво! Браво! Хорошо, я буду кричать ура. Ура, Андрей Петрович! Ура!
АНДРЕЙ. А правда, здорово? По-моему, здоров.
КАВАЛЕРОВ. Здорово. Представьте себе: разрывается ракета…
АНДРЕЙ. При чем здесь ракета?
КАВАЛЕРОВ. Представьте себе: разрывается ракета. Стоит слепой и слушает, как разрывается ракета. Слепой слушает разрыв ракеты. Он что-нибудь понимает?
АНДРЕЙ. По-моему, ничего не понимает.
КАВАЛЕРОВ. Я тоже ничего не понимаю.
АНДРЕЙ. Чего ж не понимать? Так вот же вам цифры.
КАВАЛЕРОВ. Я не понимаю вашего восторга.
АНДРЕЙ. Значит, вы слепой.
КАВАЛЕРОВ. О нет. Мне кажется, что глаза – единственное, что у меня есть. Одни глаза. Больше ничего. Я все вижу.
АНДРЕЙ. Тогда смотрите: вот цифры.
КАВАЛЕРОВ. Я на вас смотрю.
АНДРЕЙ. Комик.
КАВАЛЕРОВ. Я вижу знаменитого человека. На вас лежит печать славы.
АНДРЕЙ. Да неужели?
КАВАЛЕРОВ. Я смотрю на вас и вижу: вы сияете.
АНДРЕЙ. Ну, да. А почему не сиять, если победа?
КАВАЛЕРОВ. Я вижу, что природа славы изменилась. В этом мире слава вспыхивает оттого, что из машины выходит новый сорт колбасы. Вы тоже были гимназистом, студентом, вы же в Париже жили, Андрей Петрович, вы тоже читали жизнеописания, историю… Ведь там же совсем иное. В Париже много памятников. Ведь эти памятники говорят о другой славе. Я смотрю на вас и вижу, что природа славы изменилась.
АНДРЕЙ. По-моему, изменилась.
КАВАЛЕРОВ. Везде? Или только здесь? Андрей Петрович, я тоже хочу славы.
АНДРЕЙ. Так в чем же дело?
КАВАЛЕРОВ. Я хочу славы именно здесь. Рядом с вами.
АНДРЕЙ. Так кричите ура вместе со мной.
Кавалеров молчит.
Ничего не понимаю.
КАВАЛЕРОВ. Я хочу сиять, как сияете вы.
АНДРЕЙ. Так и сияйте.
КАВАЛЕРОВ. Новый сорт колбасы меня не заставляет сиять.
АНДРЕЙ. Чего же вы хотите?
КАВАЛЕРОВ. Славы.
Входит с террасы Валя.
АНДРЕЙ. А, вот видишь: ты пришла, а мне надо уходить.
ВАЛЯ. Я могу пойти с вами.
АНДРЕЙ. Можешь посидеть. Посиди с Кавалеровым.
КАВАЛЕРОВ. Здравствуйте, Валя.
АНДРЕЙ. Ты знаешь, что появился Иван?
ВАЛЯ. Знаю. Он стоял вчера под моим окном. Он меня звал.
АНДРЕЙ. А ты?
ВАЛЯ. Я спряталась. Я слышала. Он стоял целый час. Потом я все-таки посмотрела. Мне жаль его.
АНДРЕЙ. Напрасно. Не надо было смотреть.
ВАЛЯ. Он звал.
АНДРЕЙ. Черт с ним!
ВАЛЯ. Это жестокость!
АНДРЕЙ. Это не жестокость. Нет. Можешь быть совершенно спокойна.
ВАЛЯ. Он унижается. Он целый час стоял.
АНДРЕЙ. Унижается. Подумаешь… Он стоял под окном?
ВАЛЯ. Целый час…
АНДРЕЙ. Это все штучки. Не верь ему. Это ему нравится под окнами стоять. Я его знаю. Он и под моими окнами ходит.
ВАЛЯ. Он пришел с подушкой. Он сказал: «Вот, Валя, я принес подушку, на который ты когда-то спала».
АНДРЕЙ (хохочет). Неужели? Как? «На которой ты спала!» Подумаешь. А чем эта подушка хуже той, на которой ты спишь теперь? Каждая подушка имеет свою историю. Словом, брось сомнения…
ВАЛЯ. Вы тоже его видели, Кавалеров?
КАВАЛЕРОВ. Видел.
АНДРЕЙ. Почему ж вы мне не сказали, что Валя разговаривал с ним?
КАВАЛЕРОВ. Я не сторож Вали.
АНДРЕЙ. Вы из одной компании с ним, Кавалеров. Правда, Валя? Им надо познакомиться. Правда, Валя? Они найдут общий язык. Ну, я пошел… Так ты со мной? А то посиди с Кавалеровым. (Вдруг.) А вы почему под Валиным окном ходите? (Вале.) Посиди с ним. Он ходит под твоим окном.
КАВАЛЕРОВ. Вы со мной разговариваете так, как будто я ваш шут. Я одного не понимаю: для чего вы подобрали меня? Я лежал пьяный у порога пивной – так бы и лежал. Для чего вы подобрали меня?
АНДРЕЙ. Сердце не камень.
КАВАЛЕРОВ. Вы – прославленный деятель, я – ничтожество. Для чего понадобилось прославленному человеку привозить к себе в дом никому не известного молодого человека.
АНДРЕЙ. Вас пожалела Валя. Помнишь? (Вале.) Как ты сказала, Валя? Вы лежали навзничь. Мы ехали с ней в машине. Помнишь, это ты сказала. Она сказала, что у вас, Кавалеров, трагическое лицо. У него трагическое лицо?
ВАЛЯ (с улыбкой). По-моему, трагическое. Чего ты нападаешь на Кавалерова? Кавалеров хороший парень.
АНДРЕЙ. Ты находишь?
ВАЛЯ. Нахожу.
Пауза.
АНДРЕЙ (смотрит на часы). Ну ладно. Знаешь, почем будем продавать колбасу? По тридцать пять. Здорово! Ну, идем. Ты идешь?
Уходят в стеклянную дверь.
КАВАЛЕРОВ (один. Вдогонку, тихо, недосказанно). Валя… (Он держит в руках бритву. Он убирает бритвенные принадлежности, в руке у него сверкает бритва. Обращается к себе.) Отчего вы убили Андрея Бабичева? (Пауза.) Из ненависти? (Пауза.) Нет. Нет. (Пауза.) Так отчего же? (Пауза.) Я жил на задворках. Он приблизил меня к себе. Это мой благодетель. Почему же я поднял на него руку? (Пауза.) Отчего я убил Андрея Бабичева?
|
|
|
||||
|
|
|
|