Отель “Плаза”

ПРИЕЗЖАЯ ИЗ МАМАРОНСКА

Действующие лица:

Карин Нэш

Сэм Нэш

Коридорный

Официант

Джин Маккормак

Место действия:

Апартамент на седьмом этаже отеля «Плаза» с видом  на парк. Декорация: две комнаты. Справа – хорошо и со вкусом обставленная гостиная с входной дверью и окнами в парк в глубине справа. Дверь в спальню, где стоит большая двуспальная кровать; оттуда вход в ванную. Большой стенной шкаф.

Время действия: Около четырех часов пополудни, в середине декабря.

При поднятии занавеса дверь в номер отворяется, входит коридорный, замечает в гостиной свет и вносит небольшой несессер. За ним появляется Карин Нэш. На ней уже не новая и не модная норковая шубка и галоши. Под шубой дорогой костюм, который много лучше выглядел на манекенщице, чем на теперешней обладательнице. Карин – 48 лет и она этого не скрывает. C’est la vie! Это милая покладистая женщина, которая не желает бороться ни со своей полнотой, ни со своими годами. На голове кое-как напялена норковая шапочка. В руках  коробка из модного магазина с сегодняшними покупками и букетик цветов. Коридорный закрывает окно и кладет несессер на подставку для чемоданов. Карин осматривается, входит в спальню и опускает покупки на стул. Коридорный входит в ванную и зажигает свет. Карин идет за ним следом. Коридорный возвращается из ванной в гостиную и, собираясь уйти, задерживается на пороге.

Коридорный. Все в порядке, мадам?

КАРИН. Минуточку! Я хочу убедиться, что это – та самая комната. Знаю, теперь это – семьсот девятнадцатый. Но он всегда был семьсот девятнадцатым?

Коридорный. Да, мадам.

КАРИН. Нет, вы меня не поняли. Ведь в отелях часто меняют номера, и этот апартамент мог быть, например, 723-м или 715-м. А мне очень важно занять именно 719-й. (Идет в спальню за букетом.)

Коридорный. Я работаю здесь уже два года, и он всегда был 719-й.

КАРИН. Вы, конечно, слыхали о номере 826-м в отеле «Савой»?

Коридорный. Нет, мадам.

КАРИН (разворачивая цветы). Как же, там произошло знаменитое убийство. А через год в нем же случился пожар, еще год спустя муж с женой покончили самоубийством. После этого никто не хотел снимать 826-й. Его превратили в бельевую. Это факт: в «Савое» больше нет номера 826.

Коридорный. Да ведь и самого «Савоя» уже нет. Его снесли два года назад.

КАРИН (смотрит на него недоверчиво, подходит к окну). О, Господи, подумать только! Нет больше «Савоя»… А это что за чудище?

Коридорный. Новое здание «Дженерал Моторс».

КАРИН (в окно). Сразу видно, как часто я бываю в городе. Понимаете, что они нынче делают? Если что-нибудь и осталось старинное и красивое, к утру его уже нет как нет…

Коридорный (показывая на другое окно). Ну, отсюда у вас еще хороший вид.

КАРИН (переходит к другому окну). Да-а-а, а надолго ли? Ручаюсь, что лет через пять вырубят и парк.

Коридорный. Вы так думаете?

КАРИН (ставит цветы в вазу). Не думаю, а знаю. Через пять лет, выглянув в это окно, вы увидите одно жалкое деревце и самый большой в мире универмаг.

Коридорный. Ну, через пять лет я вряд ли буду здесь служить.

КАРИН. Значит, это не сплетня?

Коридорный. Какая сплетня?

КАРИН. Что «Плазу» тоже хотят снести?

Коридорный. Нашу «Плазу»?

КАРИН (ставит вазу на шкафчик между окнами). Я не хотела вас пугать. Это ведь только слухи. Толком никто ничего не знает… Но сносить ее наверняка будут.

Коридорный. Я этого не слыхал.

КАРИН (идет в спальню, берет сумочку и кладет на комод). Что ж, они наверно скрывают это от служащих. Говорят, будто «Плазу» снесут и построят 52-х этажный роскошный отель.

Коридорный. «Плаза» – тоже роскошный отель!

КАРИН. Да, но старый. А сегодня надо, чтобы все было новое. Старое теперь не в моде. (Снимает телефонную трубку). Ладно, мне лично важно, чтобы все было как есть только на сегодняшний вечер.

Коридорный. Да, мадам. Вам угодно еще что-нибудь?

КАРИН. Минуточку! (Кладет трубку, бежит в спальню за сумочкой, шарит в ней). Неужели  у меня нет никакой мелочи?

Коридорный. Не беспокойтесь, мадам.

КАРИН (входя в гостиную). Как же так? Ведь это ваш заработок. (Достает доллар). Возьмите.

Коридорный. Большое спасибо.

КАРИН. Говоря по правде, обычно я не даю доллар на чай. Но сегодня у меня годовщина, могу расщедриться.

Коридорный (держась за ручку двери; ему хочется уйти). Что же, поздравляю.

КАРИН. Спасибо, милый. Ровно двадцать четыре года назад я провел в этом номере свадебную ночь. Это же 719-й, правда?

Коридорный. Да, мадам. 719-й.

КАРИН. Вас, надо думать, двадцать четыре года назад еще и на свете не было?

Коридорный. Да, я родился…

КАРИН. А мне, знаете, сколько тогда было? Двадцать пять. И сколько же теперь?.. Старушка.

Коридорный. Уж по виду вы никак не старушка. (Улыбаясь). Что же… приятного вам пребывания, мадам… и поздравляю с годовщиной. (Выходит.)

КАРИН. Спасибо, милый… и послушайтесь моего совета. Торопиться, конечно, не надо… но место себе присмотрите.

(КОРИДОРНЫЙ, кивнув, уходит.)

Карин (идет в спальню, разглядывает себя в зеркало. Снимает шапочку, кладет на комод.) Старушка – факт. (Идет к ночному столику, берет телефонную трубку и садится на кровать, так и не сняв шубы). Дайте, пожалуйста, буфет. (Охает, пытаясь нагнувшись снять галоши). О-ох! (Телефонистке в трубку). Нет, это я не вам. (Сбрасывает шубу). Алло, буфет? Это миссис Нэш из 719-го апартамента. Могу я получить бутылку хорошего замороженного шампанского? Звучит неплохо, оно французское? Прекрасно… два бокала и закуски ассорти, но имейте в виду, не надо анчоусов. В ассорти всегда подают анчоусную пасту, а мой муж не выносит анчоусов, да и я их терпеть не могу, вот поэтому анчоусов не кладите. Вместо них добавьте копченой осетрины или же пополам… осетрины и икры… Вот-вот. Миссис Нэш, из 719-го… Но без анчоусов. (Кладет трубку). Непременно подадут анчоусы. Подумать только… «Савоя» больше нет. (Снова пытается снять галоши. Звонит телефон. Их два – в каждой из комнат. Она снимает трубку).  Алло!.. (Звонит телефон в гостиной. Карин поспешно вешает трубку и бежит в гостиную). Алло! А, Сэм. Где же ты? Поднимайся. Я уже тут… В каком номере? А как ты думаешь? В 719-м. Помнишь? Апартамент 719?.. Ну да! (Вешает трубку). Не помнит… (Бежит к коробке с покупками и вынимает прозрачный пеньюар. Подходит к зеркалу и разглядывает себя, приложив пеньюар к фигуре. Восторга в ней это зрелище не вызывает. Звонит телефон. Она кладет пеньюар и бежит к телефону). Алло!.. А, здравствуйте, мисс Маккормак… Нет, дорогая, его нет. Он еще только поднимается. Да, скажу… Ничего срочного? Последнее время у него такой усталый вид – я надеялась, что хотя бы сегодня ему не придется заниматься делами. (Взглянув себе на ноги). О, Господи, я даже еще не сняла галоши… Хорошо, я передам, чтобы он позвонил. Ну да, когда он придет. До свидания. (Кладет трубку и быстро нагибается, чтобы стянуть галоши. Это нелегко. Звонок в дверь.) А, черт! (Кричит.) Минутку! (Снова звонок. Ей никак не удается снять правую галошу.) Надо было тебе, дура, надеть эти галоши! (Стаскивает правую галошу, но вместе с туфлей. Нетерпеливо трезвонят в дверь.) Ах ты, Господи… (Старается выдернуть туфлю, но та не поддается.) Ладно, ладно, иду. (Швыряет галошу с туфлей и ковыляет через гостиную в одной галоше и одном чулке.) Подумать, двадцать четвертая годовщина! (Отпирает дверь. За ней стоит Сэм Нэш. Ему только что стукнуло 50, но они всячески это скрывает. Он подтянут, безукоризненно аккуратен. На нем отлично сшитый костюм, хотя и несколько для него моложавый. В руках дорогой кожаный портфель. Всё у него продумано, деловито, экономно. Карин ласково ему улыбается.) Привет!

(Сэм нетерпеливо проходит мимо, осматривает гостиную.)

СЭМ. Час с четвертью просидел у проклятого зубного врача… (Кладет портфель на стул и снимает пальто.)

КАРИН (затворив дверь, все так же ласково). Как ты себя чувствуешь?

СЭМ. После его пошлых шуточек и бормашины голова раскалывается. (Подходит к зеркалу в гостиной и разглядывает свои зубы.) Кто-нибудь звонил?

КАРИН. Сэм, ты помнишь эту комнату? (Подходит к нему.)

СЭМ (по-прежнему рассматривая зубы.) Ну вот, еще две коронки, и всё. (Оборачивается, скалит перед ней зубы.) Как, по-твоему?

КАРИН (заслоняет рукой глаза, чтобы не ослепнуть.) О-о! Блеск!

СЭМ. Тебе не кажется, что они чересчур белые? (Смотрит в зеркало.) Они, по-твоему, не слишком белые?

КАРИН. Нет, что ты! Великолепно. Очень идут к голубой рубашке.

СЭМ (в зеркало). Они никогда не желтеют, понимаешь. Даже через сто лет, я уже давно буду гнить в земле, а они такими и останутся.

КАРИН. Вот и отлично. Ты будешь там прекрасно выглядеть. Неужели ты не помнишь эту комнату?

СЭМ (взглянув на часы.) Уже половина пятого? Совещание, наверное, кончилось… Никто, говоришь, не звонил? (Уносит пальто и портфель в спальню).

КАРИН. Мисс Маккормак из твоей конторы… Просила, чтобы ты позвонил

СЭМ (недовольно.) Почему же ты мне сразу не сказала?

КАРИН. Мы были заняты обсуждением твоих белоснежных зубов. Поздравляю с годовщиной, Сэм. (Берет вазу, идет в спальню).

СЭМ (не слыша, в телефонную трубку.) Джадсон 6-59-00… Что вы сказали? (Заметив, что Карин припадает на ногу.) Что у тебя с ногой?

КАРИН. Одна выросла длиннее другой. Неужели ты не замечал? У меня это уже много лет.

СЭМ (в трубку.) Лоррен? Это мистер Нэш. Позовите, пожалуйста, мисс Маккормак. (Разглядывает себя в зеркало.) Да, к парикмахеру уже не поспею. А минут пять квардо мне бы не повредило. (В трубку. Карин что-то поет в столовой.) Мисс Маккормак? Гендерсон звонил? Договора он прислал? (Затыкает ухо, чтобы не слышать пения.) А как с Найзером?.. Понятно… (Хватает с ночного столика блокнот и кладет его на портфель. Не может найти карандаш. Щелкает пальцами, делая знак Карин. В трубку.) Что он собой представляет? Ага… ага… (Снова щелкает пальцами.) Карандаш!.. карандаш! (Карин выбегает из ванной, шарит в ящиках обоих ночных столиков и в комоде. Сэм в трубку.) Очень хорошо. Ладно, дайте цифры. (Кивает. Карин все еще не находит карандаша. Она торопливо ковыляет в гостиную к своей сумочке. В трубку.) На слух всё в порядке, но мне надо проверить… Завтра утром? Тогда времени в обрез… Минуточку, продиктуйте мне еще разок цифры… (Прикрыв трубку рукой, сердито шепчет.) Карин, дай же, ради Бога, карандаш! (Карин судорожно рыщет в сумочке. В трубку.) Один семьдесят пять с увеличением до трех с четвертью… (Карин достает из сумки губную помаду и, хромая, бежит к Сэму.) Погодите. (Записывает в блокнот.) Один семьдесят пять до трех с четвертью. (Перестает писать.) Это же губная помада!

КАРИН (убирая пустую коробку со стула.) У меня нет карандаша.

СЭМ. Но зачем ты дала мне губную помаду?

КАРИН. Затем, что у меня нет карандаша. Она вульгарно розовая, но пишет.

СЭМ (кинув на нее раздраженный взгляд, в трубку.) Ладно, я проверю расчеты. Если Гендерсон позвонит или пришлют договора, привезите мне их сюда. Что? Что? (смеется). Да! Как я говорил – испытанный приемчик, чистый шантаж. (Смеется. Карин гримасничает, передразнивая его обмен шутками с мисс Маккормак, и ковыляет назад в спальню.) Ладно, поговорим потом. Спасибо. (Кладет трубку.) Договор на сто семьдесят пять тысяч, а ты даешь мне губную помаду!  (Кладет ее на стол).

КАРИН (хромая, выносит из ванной вазу.) Я отдала бы свою кровь, если бы она была голубая.

СЭМ. Ладно, не трогай меня, и так голова болит. (Трет глаза большим и указательным пальцем и вынимает бутылочку с аспирином. Карин, ковыляя, идет в гостиную и ставит вазу на бюро. Эм на нее смотрит.) И перестань ты, Христа ради, тут ковылять! Меня раздражает твое топанье!

КАРИН (вздохнув). Поздравляю с годовщиной.

СЭМ. Какой?

КАРИН. Неважно. (Садится к бюро и снимает вторую галошу вместе с туфлей).

СЭМ (направляется в ванную.) О чем ты говоришь?.. Это не наша годовщина.