ЛА-МАНШ

История из жизни кукол

Действующие лица:

Панч

Джуди

Действие первое

На сцене — собрание случайных предметов, в котором, одна­ко, угадывается какой-то странный смысл. Стол и стулья. Два кресла. Столик с зеркалом из театральной гримерки. Старень­кие телевизоры и магнитола. Холодильник. Большое зеркало. Повсюду — множество кукол. Одетые в будничную одежду, па­радные мундиры, бальные платья и смокинги, они сидят на сту­льях и креслах, висят на подставках или просто валяются на полу.

Появляется Панч, человек неопределенного возраста, одетый в черное трико.

ПАНЧ. - Присмотримся друг к другу, смешные господа! Вам на парад. Вам — к югу. Вам в ад!.. А вам — куда?.. Испугались? И зря! В том, что я сейчас сказал, нет никакого смысла. Вас /кивает кому-то в зале/ никто не приглашал на парад. Там собираются люди почтен­ные, а от вас собаки шарахаются. Вы терпеть не можете юга Фран­ции? Ну, и сидите на своем благословенном острове, который Ла-Манш предусмотрительно отделил от остального мира, позволив англича­нам стать такими, какими мы есть. Чопорными вершителями судеб... А вот вам — дорога в ад уготована! Но не сейчас, а в будущем, о кото­ром никогда не задумываются те, кто занят устройством собственных дел в настоящем. А вам куда? Откуда я знаю?

Я кукольник. Меня всегда можно встретить там, где собираются люди. Я веселю людей. И хотя истории мои порой полны грусти, люди смеются, потому что над кукольными историями не принято рыдать. А дети даже ухитряются увидеть в них какой-то смысл, ибо находят­ся в том благословенном возрасте, когда видишь смысл во всем. Время ужесточает сердца, и. повзрослев, кое-кто из них готов убить моих кукол, забывая, что это всего лишь куклы, и они никогда не бывают конкретными. Но для этого сначала им придется убить меня, и если это когда-нибудь случится, то станет свидетельством того, что наше скромное искусство правдивостью своей превзошло саму жизнь.

Я кукольник. Актеры моего маленького театра подчиняются дви­жению моих рук и говорят моим голосом — то осипшим, то звонким. Я охотник и лев. Я разбойник и леди. Я рыцарь и нечисть. Я оборванец и король. Они поджидают друг друга в засаде, убегают от выстрела и умирают от любви, пытаются ввергнуть мир в пучину зла и спасают его ценой собственной жизни. Эти кукольные страсти неуклюжи и трогательны, но как же порой они похожи на настоящие!.. Когда кукла входит в образ, она перестает быть куклой... У людей в этом смысле все наоборот. Человек становится собой только перестав быть куклой в чужих руках.

На сцену выходит Джуди, одетая, как и кукольник, в черное трико.

ДЖУДИ. - Что ты здесь бродишь по ночам?

ПАНЧ. - Не мешай мне, женщина. Я думаю!

ДЖУДИ. - Он думает. Можно узнать, о чем?

ПАНЧ. - Я задумал новое представление!

ДЖУДИ. - Скажите пожалуйста!..

ПАНЧ. - Вот над этим я сейчас как раз и думаю.

ДЖУДИ. - Джуди уличает Панча в неверности? У него роман с настоящей аристократкой!

ПАНЧ. - Она столько раз уличала его в неверности, что уже поте­ряла к этому всякий интерес. И потом, какая аристократка позарит­ся на этого старого пропойцу?

ДЖУДИ. - Пожалуй. Охотник хочет убить льва, а тот оказыва­ется заколдованным раджей, владельцем огромного состояния!

ПАНЧ. - Даже взрослые не знают сегодня, кто такой раджа. Что говорить о детях!..

ДЖУДИ. - Ладно, не раджей. Миллиардером!

ПАНЧ. - Эти сами кого хочешь заколдуют. И потом, где же тут мораль?

ДЖУДИ. - В том, что кто-то разбогател — это очень поучительно!

ПАНЧ. - Подобные истории просто напичканы моралью. Не пойдет! Нам необходимо что-то новое, оригинальное, в духе вре­мени.

ДЖУДИ. - Панч и Полишинель вместе летят на Луну! А там лунат- ки и все такое... Чем не история в духе времени!..

ПАНЧ. - Какая, к черту, Луна, если они не могут договориться по поводу европейской Конституции!

ДЖУДИ. - Остается любовь. Это всегда найдет отклик у публики, так как два-три человека в толпе считают, что она есть.

ПАНЧ. - Новая история, дорогая. Старая, как мир. Она восхитит и потрясет, заставит улыбаться и пролить слезы. Осталось выбрать персонажи. Ты мне поможешь?

ДЖУДИ. - Кто ж еще поможет старине Панчу, как не его предан­ная супруга Джуди?

Джуди и Панч движутся по сцене, разглядывая кукол, берут в руки, оценивают.

ПАНЧ. - Этот не подойдет. Лопоухий какой-то, взгляд бестолко- вый.Внимания не привлекает, сдачи дать не способен. А кто эта ми­лая пожилая женщина?.. С виду-то она добрая, а глаза — как жерла корабельных орудий. Королева?.. Простите, Ваше Величество, не признал!.. Берем! Ну, какая же история из жизни доброй старой Ан­глии без здравствующей главы королевского дома? Тогда и лопоухий сгодится. Хоть он и не без изъянов, зато наследник престола, морской офицер, игрок в поло и гольф, любитель охоты и скачек, и вообще, если присмотреться — парень хоть куда!

ДЖУДИ. - Героинь у нас будет две. Одна постарше, не королевс­ких кровей, но и не безродная, не красотка, но с блеском в глазах — мужчины на таких западают.

ПАНЧ. - А уж если влюбляются — то до одури!

ДЖУДИ. - А ты откуда знаешь?

ПАНЧ. - Куклы шепнули.

ДЖУДИ. - Вторая — юная и прекрасная, обворожительная и пья­нящая, романтическая и искренняя. Со временем эта девушка обе­щает стать потрясающей женщиной. Идеальная партия для того, кто сумеет оценить все предъявленное.

ПАНЧ. - Еще нам понадобится свита: родственники и друзья, при­ближенные Ее Величества и те, кого она не очень жалует, добрые няни и злые слуги, известные личности и предсказатели судеб, любовники и парт­неры по танцам на балах, журналисты и охранники. Этого добра /ука­зывает на сборище кукол/ здесь навалом. Чего нам не хватает?

ДЖУДИ. - Экзотики — публика это обожает. Какой-нибудь бога­тый повеса с Востока будет в самый раз! Он появится в нужный мо­мент и обеспечит неожиданный поворот в сюжете. А вот какой — это знаешь только ты, Кукольник!

ПАНЧ. - Благодарю тебя, женщина. Как всегда последнее слово осталось за тобой.

Уходит. Джуди берет одну из кукол, усаживает ее в кресло.

ДЖУДИ. /кукле/ - Тебя зовут Камилла, деточка. Ты не настоль­ко своеобразна, чтобы послужить моделью гениальному художнику и вместе с его творением прославиться в веках, и не настолько богата и знатна, чтобы рассчитывать на впечатляющую партию. Но не теряй надежды. Чтобы преуспеть в жизни, нельзя сидеть и ждать. Никто не знает, где в данный момент бродит удача, но если ты будешь искать ее, то обязательно на нее наткнешься. Возможно сейчас она где-то рядом. /Кричит куда-то в сторону/: — Подойдите поближе, Чарльз! /И снова кукле/. — Думаю, вы прекрасно подойдете друг другу.

Исчезает за кулисами. Появляется мужчина, лет тридцати, одетый в спортивный пиджак и галстук, раздражающей расцветки. На плече у него бинокль. Своим приходом сюда мужчина явно раздосадован.

ЧАРЛЬЗ. - Лючия сказала, что здесь меня ждет дама из почтенной семьи. Желает познакомиться... Если бы я знакомился с каждой, кто этого желает, не осталось бы времени на охоту и скачки. Так где же эта дама? /Оглядывается, замечает сидящую в кресле куклу./ Здравствуйте, мисс!.. Черт побери, это же кукла! Странные персона­жи можно нынче встретить на матчах поло. Всем наплевать на тради­ции. А ведь некогда такие матчи собирали истинных джентльменов — ни подозрительные личности, ни куклы сюда не допускались. Следует строго взыскать с распорядителей.

Соседнее с куклой кресло поворачивается вокруг своей оси. В кресле сидит Камилла.

КАМИЛЛА. - Спросите с них, сэр, прошу вас! Ничто не должно отвлекать истинных любителей поло от созерцания этой благородной игры.

ЧАРЛЬЗ. - Вы почитательница поло?

КАМИЛЛА. - Восторженная!

ЧАРЛЬЗ. /В сторону/ - Какой милый костюмчик!

КАМИЛЛА. /В сторону/ - Какой чудовищный галстук! /Пыта­ется встать/

ЧАРЛЬЗ. - Прошу вас, сидите! /Опускается в соседнее кресло/ Ну, вот все и устроилось.

КАМИЛЛА. - Отлично! Вы можете называть меня просто Миллой.

ЧАРЛЬЗ. - А вы меня — просто Чарльзом. Простите, Милла, я при­нял вас за куклу.

КАМИЛЛА. - А я вас — за принца Уэльского... Я полагаю, вы хоро­шо знаете историю своей семьи?

ЧАРЛЬЗ. - Когда-то проходил в школе.

КАМИЛЛА. - Смешно. В таком случае, вам, вероятно, известно что моя прабабка Эллис Кеппел и ваш прадед Эдуард Седьмой были любовниками.

ЧАРЛЬЗ. - Подобная информация выходит за пределы школьного курса истории.

КАМИЛЛА. - И все-таки как насчет этого?

ЧАРЛЬЗ. /В сторону/ Энергичная особа! Сразу берет быка за рога. Ну, что ж. По крайней мере, не успеем наскучить друг другу. /Камилле/ - Вы имеете в виду исследования прошлого или практи­ческие изыскания в настоящем?

КАМИЛЛА. /В сторону/ - Делает вид, что ничего не понял. Все ты прекрасно понял, хоть и принц. /Чарльзу/ Отдавая дано теории, я считаю, что практика — основа любого серьезного научного исследо­вания.

ЧАРЛЬЗ. - Вы, стало быть, тоже так считаете?

КАМИЛЛА. - Я уверена, что мы могли бы прекрасно ассистиро­вать друг другу. Не правда ли, господин профессор?

Кресла поворачиваются вокруг своих осей и замирают спинками к залу.

За спинкой одного из кресел высится Панч.

ПАНЧ. - Совершая экскурс в наше славное прошлое, одни вспоми­нают Ватерлоо и Трафальгар, другие — амурные похождения пред­ков. Это, кстати, подтверждает ту мысль, что поля сражений и арены любовных утех в жизни мужчин — будь то маршал, рядовой или осво­божденный от службы по здоровью — занимают одинаково важные места, и женщины этим прекрасно пользуются. Большинство из них имеют смутное представление о первом, зато прекрасно разбирают­ся во втором. Что касается тактики, то и тут и там она одинакова: способность предугадать возможное поведение противника, реши­тельность и напор. Это только нам кажется, что мы атакуем первы­ми. Камилла прекрасно использовала преимущества позиции, и Чарльз получил возможность торжествовать победу. Особых торжеств в лагере полководца не наблюдалось, так как к тому времени в его послужном списке было много таких побед. Ничто не указывало на то, что это событие будет отнесено к числу других, послуживших во славу Англии.

Кукольник берет куклу Королевы, садится в кресло. Кресла совершают полный оборот вокруг оси и доставляют на сцену Королеву и куклу Чарльза.

ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО. /Обращаясь к кукле/ - Я хочу поговорить с вами, Чарльз. Не как королева с наследником престола, а как мать со взрослым сыном. Судя по тому, что о вас говорят и пишут, вы уже достаточно взрослый! Я могу понять пристрастие молодых мужчин к молодым женщинам, но я не могу одобрить отношений, которые пе­рерастают в длительные безо всяких на то причин. Эта мисс Шейн... Вы ведь не собираетесь на ней жениться, правда? Ваше молчание я расцениваю как подтверждение сказанного мною. Сдержанность все­гда отличала представителей мужской половины нашей династии, и в этом смысле вы безусловно принадлежите к ней. Я допускаю, что вам непросто будет расстаться с этой женщиной, и кажется, я знаю, как вам помочь. Вы отправитель на службу в армию. Так поступали все ваши предки, и не всегда на это их подвигали сомнительные связи — существует еще и долг! Уверена, вы не захотите стать исключением. Любой шаг в любом направлении — куда меньшее зло, чем жениться на этой женщине, а этот шаг позволить вам послужить Отечеству! Попробуем порассуждать, где бы вы могли сделать это с максималь­ной пользой для него и для вас. В авиации служил ваш отец. Не ду­маю, что вы сможете превзойти его в искусстве пилотирования, но все же не следует покушаться на предмет его гордости и нашего тер­пения. Сухопутные войска исключаются. Мне известно о вашем при­страстии к охоте и лошадям. На суше всегда найдутся желающие вам в этом потакать. Мы, конечно, примем надлежащие меры, но мы не сможем уследить за всеми и каждым. Остается флот. В море, слава Богу, нет ни гончих, ни лошадей. Там, правда, есть рыбалка, но одна слабость все же лучше, чем несколько. Надеюсь услышать о ваших успехах, Чарльз. Наследник престола должен быть лучшим офице­ром королевского военно-морского флота! Рапорт о ходе вашей служ­бы будет каждый день лежать на моем рабочем столе. Вы ответствен­ны перед своими командирами, они передо мною, а я — перед Богом. Рада, что в нашем разговоре удалось избежать некоторой высокопар­ности, неизбежной в подобном положении, и что я нашла в вас достой­ного собеседника. Первое свидетельствует о том, что я люблю вас и желаю вам счастья, а второе — что мои чувства взаимны.

Кресла совершают полный оборот и доставляют на сцену Чарльза в строгом костюме и куклу Камиллу в вечернем платье. Звучит танцевальная музыка.

ЧАРЛЬЗ. - Странно, под ногами земная твердь, а меня качает, как на корабле в шторм.

КУКЛА. - Я думала, это мое присутствие производит ощущение шторма!

ЧАРЛЬЗ. - Не всегда, Милла, и тем более, не здесь. Здесь я чув­ствую себя, как фаворит центрального заезда скачек в Аскоте. Все таращатся на тебя и чего-то от тебя ждут. Я предпочел бы настоящий шторм.

КУКЛА. - Те, кто не таращатся — сотрудники спецслужб. Их здесь — каждый второй!

ЧАРЛЬЗ. - Ты преувеличиваешь значение моей персоны. Каждый пятый, не более.

КУКЛА. - Твоя скромность полностью отвечает твоему нынешне­му положению офицера военно-морских сил в самом начале карьеры. Потанцуем?

ЧАРЛЬЗ. - Ты знаешь, я не люблю танцевать.

КУКЛА. - Чем еще заниматься лихому морскому волку на бере­гу, как не скользить по паркету, дегустировать виски и спать с жен­щинами?

ЧАРЛЬЗ. - Качка слабеет, и я могу предложить вам свои услуги. Разрешите пригласить вас, мисс?

КУКЛА. - С удовольствием, сэр!