Действие первое

Эта история произошла несколько лет назад в местности, которую мы рискнем назвать преддверьем рая.

Конец летнего дня, когда все так пронзительно видно вокруг. Внутренний двор родового замка Айзенштайнов, над которым нависают покрытые лесом склоны холмов. В воздухе разлита тихая музыка, которая кажется порождением уходящего дня и близкой ночи. В левом углу- несколько столиков и стульев. На одном из них дремлет Дэн, одетый в нечто светлое, что делает его совершенно незаметным на фоне светлых стен.

Тишину нарушают топот копыт и лошадиное ржанье.

ГОЛОС ВИЛЛИ. Домой, Брунгильда!

Топот копыт постепенно затихающий вдали...

Появляется Вилли в костюме для верховой езды: заправленные в сапоги брюки и белая рубашка мужского покроя. Не лишним будет вспомнить, что наследница славного рода Айзенштайнов- Вильгельмина- молода и красива.

ВИЛЛИ. Как это здорово- промчаться через лес, задержать лошадь на вершине холма, оттуда, из поднебесья, глянуть на все это великолепие, принадлежащее тебе и ощутить себя королевой воздуха, света, ароматов и звуков, заката и близкой ночи... Всего того, что на самом деле тебе не принадлежит... Как же мне все это осточертело!.. И этот вид, который я созерцаю каждый день. И этот Гайдн, которого я каждый день слышу. И эти воздушные шары, которые каждый день запускают для привлечения туристов, но им говорят, что такое случается только раз в году и именно в этот день. И сами туристы, в чьих взглядах перемешались восторг и зависть, подобострастие и презрение, но все это надо терпеть и улыбаться, потому что эти люди готовы тратить деньги, чтобы купить бутылку вина из графских погребов- вино, конечно, неплохое, но в любом магазине вам предложат такое же в несколько раз дешевле- или фотографию матушки со звездами Голливуда, а деньги необходимы для того, чтобы стены не рухнули. Когда-то эти. стены защищали сотни до зубов вооруженных мужчин, а теперь одна безоружная женщина... Есть от чего прийти в отчаянье!.. Спокойно, Вилли! Спокойно!.. Женщина твоего положения должна принимать все превратности судьбы с выдержкой и изяществом. Поэтому ты сейчас грациозно отправишься в свои покои, грациозно разденешься, грациозно примешь душ, грациозно ляжешь в постель, полистаешь какой-нибудь любовный роман, который кое-кому, может быть, и заменяет любовь, но только не женщинам рода Айзенштайнов!- и отойдешь ко сну.

ДЭН. Тоже грациозно.

ВИЛЛИ. Кто вы такой, черт побери? Что вы тут делаете?

ДЭН. Предпочитаете один ответ на два вопроса? Тогда дайте время подумать.

ВИЛЛИ. Ускорьте свой мыслительский процесс или я вызову охрану.

ДЭН. Мое имя Дэн. Я прибыл сюда с экскурсией из Граца и,-должно быть, задремал. Разница во времени, знаете ли...

ВИЛЛИ. О какой разнице вы говорите? До Граца двадцать шесть километров!

ДЭН. Вообще-то я живу в Австралии...

ВИЛЛИ. Это где?

ДЭН. Между экватором и Антарктидой.

ВИЛЛИ. Значит уже и там о нас прослышали?

ДЭН. Боюсь вас огорчит, но вряд ли...

ВИЛЛИ. А как же вы?

ДЭН. Я гостил у родственников в Вене. Выяснилось, что у нас есть родственники в Граце, и я поехал к ним. Они, в свою очередь, посоветовали мне побывать в вашем замке.

ВИЛЛИ. Как все непросто!

ДЭН. Проще простого! Я здесь впервые и мне все интересно.

ВИЛЛИ. А мне только одно: как вы доберетесь до Граца?

ДЭН. Автобус, вероятно, уже ушел.

ВИЛЛИ. Думаю, ваши спутники сейчас заняты ужином.

ДЭН. Я бы тоже перекусил.. Может быть, вы одолжите мне лошадь?

ВИЛЛИ. Вы ездите верхом?

ДЭН. Я австралиец, мэм!

ВИЛЛИ. Будучи здесь впервые, не зная дорог, ночью- как вы рассчитываете достичь цели?

ДЭН. Я полагаюсь на свое чутье. Оно меня еще никогда не подводило!

ВИЛЛИ. В таком случае, идите пешком. Во всяком случае, не пострадает лошадь.

ДЭН. Дама, которая сопровождала нашу экскурсию, утверждала, что молодая графиня очень красива и доступна для общения. Каждый запросто может с ней потолковать о том, о сем, и не заметит, что вы из разных социальных кругов.

ВИЛЛИ. Я красива?

ДЭН. Мечта любого парня из австралийской глубинки!

ВИЛЛИ. Я доступна для общения?

ДЭН. Во всяком случае, до сих пор наш разговор давался мне безо всякого напряжения.

ВИЛЛИ. Значит, экскурсовод не солгала!

ДЭН. Еще она сказала, что их сиятельство очень отзывчивы. Об этом, мол, знает вся округа.

ВИЛЛИ. Вы ведь нездешний, верно? Значит, на вас моя отзывчивость не распространяется. Не знаю, как вы намерены отсюда выбираться, но все же рискну пожелать вам всего хорошего.

ДЭН. Прежде, чем пуститься в опасный путь, я бы с удовольствием преломил с вами хлеб. Уж в этом вы мне не откажете?

ВИЛЛИ. Могу предложить только сэндвичи. И не воспринимайте это, как проявление отзывчивости. Я тоже голодна. Как вы сказали, вас зовут?

ДЭН. Дэниел Картер, к услугам вашего сиятельства. Для друзей просто Дэн.

ВИЛЛИ. Значит, Дэниел... Еще раз назовете меня «сиятельством»- останетесь без ужина!

Вилли уходит в дом. Дэн остается созерцать закат и воздушные шары в небе.

ДЭН. Самые удивительные вещи, как ни странно, являются следствием самых простых. Достаточно вздремнуть, опоздать на автобус- и ты неожиданно для себя оказываешься в странном мире, где закат светел, а ночь недостижимо далека, где в небе летают воздушные шары, устремляясь к Луне, где в воздухе развеян аромат дальних ветров и разлита музыка, которая родилась много веков назад и вернулась сюда тихим эхом, и где удивительная женщина, последняя защитница этой цитадели, спустилась с крепостных стен и готовит тебе ужин. Ветер, Луна, музыка и ночь... Интересно, каков будет счет, когда его предъявят?

Появляется Вилли с подносом сэндвичей, бутылкой вина, стаканами и тарелками. Расставляет все это на столе. Располагается за столом напротив Дэна.

ВИЛЛИ. Это бесплатно. Вино из наших погребов, легкое и приятное. Что касается музыки, то эффект достигается одновременным звучанием нескольких десятков динамиков, вмонтированных в стены по периметру двора. Акустические особенности местности таковы, что музыка и впрямь кажется разлитой в воздухе. В программе Бах и Гендель с утра и Гайдн ближе к вечеру. Закат, Луна и тишина- естественного происхождение. Ваше здоровье, Дэниел! Сказанное вами несколько минут назад заставляет по новому взглянуть на причину вашего здесь появления. Грабитель, интересующийся фамильными реликвиями, не может быть столь поэтичным. Хотя, признаться, здесь нет ничего особо ценного, а то, что по-настоящему ценно, нельзя унести с собой.

ДЭН. Яблоневый сад?

ВИЛЛИ. Вы не видели его в цвету!.. Да!..

ДЭН. Зоопарк со всеми этими симпатичными зверушками, которые радовались нам не меньше, чем мы им. Им там здорово!.. Я не заметил ни одной клетки.

ВИЛЛИ. А их там и нет... Да!..

ДЭН. Терраса в конце длинной старой лестницы: мраморные статуи разбросаны там и сям среди цветов, и этот замшелый дом, подпирающий скалу... обвитый плющем...

ВИЛЛИ. Да...

ДЭН. Розарий с источником молодости и беседкой посреди, и тот куст, который никогда не цветет... Он привезен из Китая, а в тех местах все исполнено скрытым смыслом. Розовый куст, на котором никогда не бывает роз...

ВИЛЛИ. У вас есть какое-нибудь толкование?

ДЭН. Я думаю... А что если это напоминание о вещах, которые невозможно объяснить, но мы не должны забывать о них? Истина не всегда там, где вы надеетесь ее найти. Возможно, ее следует искать в каком-нибудь другом месте?

ВИЛЛИ. Возможно.

ДЭН. И, наконец, сам замок... Их всегда строили на вершинах холмов, а этот поместили на дне ущелья...

ВИЛЛИ. Вот почему в течение одиннадцати веков его не смогли обнаружить завоеватели.

ДЭН. Благодаря чему он и уцелел... Истину надо искать в каком-нибудь другом месте...

ВИЛЛИ. Друзья называют меня Вилли. Произнесение полного имени- Вильгельмина- обычно снижает накал беседы, когда она уже набрала темп. Скажите, Дэн, что вы делаете там у себя, в Австралии?

ДЭН. Путешествую- Австралия необычайно интересная страна! Пытаюсь писать картины...

ВИЛЛИ. В общем бездельничаете...

ДЭН. Вообще-то я развожу лошадей. Этим занимались отец и дед, я продолжаю их дело.

ВИЛЛИ. Вам нравятся лошади!?.. Нет, не так! Чем они вас привлекают?

ДЭН. Лошади, в отличие от людей, никогда не дадут вам повода не любить их.

ВИЛЛИ. Вы не любите людей?..

ДЭН. Только некоторых. Но поскольку некоторых я все-таки люблю, равновесие в этом деле сохраняется.

ВИЛЛИ. Вы имели ввиду женщин?.

ДЭН. Разве нельзя любить мужчин, оставаясь при этом человеком традиционной ориентации?

ВИЛЛИ. И вы не женаты.

ДЭН. Это бросается в глаза? Была одна попытка трудоустроиться, но ей не нравилось то, чем я занимаюсь, а мне не хотелось менять род деятельности.

ВИЛЛИ. Разве можно не любить лошадей?

ДЭН. Некоторых больше привлекают автомобили дорогих марок. Раздумывая над этим обстоятельством, я даже некоторое время проработал автомехаником.

ВИЛЛИ. И каковы были выводы?

ДЭН. Лошади лучше.

ВИЛЛИ. Там за вашей спиной, под аркой- вход в старинную церковь.

ДЭН. Нас водили туда.

ВИЛЛИ. На полу сохранились отметины от копыт. Перед боем защитники крепости въезжали туда на лошадях. Они просили защиты у Всевышнего не только для себя, но и для них. Такая, столь неожиданно высказанная просьба, часто достигала небес. Теперь вы можете провести в этом храме обряд венчанья. Популярность этой идеи докатилась до Вены, но еще никто не пожелал появиться у алтаря верхом. А жаль- я бы разрешила.

ДЭН. Буду иметь ввиду.

ВИЛЛИ. Но для этого она должна любить лошадей.

ДЭН. Выяснилось, это не столь редкое явление, как мне до сих пор казалось. Вы же их любите.

СОЛОМОН. Я тоже!

Неожиданно появившаяся перед нашими героями фигура выглядит достаточно импозантно. Человек неопределенного возраста слегка небрит, одет в некое подобие смокинга и находится в некотором противоречии с законами земного притяжения. Иными словами, его пошатывает.

ВИЛЛИ. Какие-нибудь проблемы, Соломон? /Дэну/ Это Соломон, наш конюх.

СОЛОМОН. Я увидел вас, ваше сиятельство, в обществе незнакомца и поспешил узнать, не нужна ли вам помощь.

ВИЛЛИ. Благодарю вас, я в полной безопасности. Это мистер Дэн, наш гость из Австралии. /Дэну/ Соломон- мастер своего дела, поэтому мы прощаем ему некоторые вольности в общении.

СОЛОМОН. Из Австралии? Той самой, которая... между экватором и Антарктидой?

ДЭН. Ваши географические познания делают вам честь, Соломон. Кое-кто из моих земляков немедленно вступил бы с вами в спор, ибо убежден в обратном.

СОЛОМОН. То есть, между Антарктидой и экватором?.. Но это же легко опровергнуть!

ВИЛЛИ. Присаживайтесь, Соломон. Выпейте с нами бокал вина..

СОЛОМОН. Благодарю вас, ваше сиятельство. Я уже выпил. Впрочем, если это ваше распоряжение...

ДЭН /Вилли/. Появляться вечером в смокингах- тоже ваше распоряжение? Простите, не знал.

Соломон усаживается за столик.

СОЛОМОН. Днем каждый волен одеваться в соответствии с обстоятельствами. Поскольку я при лошадях... Сами понимаете, какая одежда для этого больше всего подходит... Но по вечерам все должны выглядеть пристойно!

ДЭН. Ваше здоровье, Соломон! Вы прекрасно разбираетесь в тонкостях этикета.

СОЛОМОН. И ваше, господин из Австралии! Не часто встретишь такого тонкого и умного собеседника!

ДЭН. А как же лошади?

СОЛОМОН. Они самые лучшие слушатели на свете! Им можно рассказать то, чего никогда не расскажешь никому другому, и они поймут тебя, не осудят, не высмеют, они заплачут над твоей бедой и рассмеются удачной шутке, но они никогда не ответят тебе словами, хотя и пытаются...

ДЭН. Что вы говорите!

СОЛОМОН. Уж я то знаю!.. Вот недавно вздремнул я днем... Случайно, ваше сиятельство, совершенно случайно, слово чести!.. И снится мне, что надо мной стоит Бусурман- это наш лучший финишер, хотя последнее время не выступает, староват стал- смотрит мне в глаза и пытается что-то сказать... Просыпаюсь. Надо мной стоит Бусурман, смотрит прямо в глаза и пытается что-то сказать!

ВИЛЛИ. Такие вот у нас лошади!

ДЭН /Соломону/. В вас чувствуется философ, мой друг. Не будет ли чрезмерным полюбопытствовать, какое направление в философии вы исповедуете?

СОЛОМОН. Иллюзорный оптимизм, мистер Дэн.

ДЭН. Вынужден сознаться в собственном невежестве, Соломон. Сейчас столько этих самых течений...

ВИЛЛИ. Это он сам придумал!

СОЛОМОН. На мир надо смотреть, как через объектив, в котором сбита резкость. Слегка!.. Мир в рассеянном свете! Контуры предметов нечетки, но не расплывчаты. Краски по прежнему ярки, но они вас не раздражают. Солнце не слепит. Горизонт смазан, что создает впечатление его отсутствия. Вы на пороге бесконечности, понимаете?.. И ни одного неприветливого лица!

ДЭН. Вроде, как выпил малость и вышел на открытую местность скорректировать ощущения.

СОЛОМОН. Почему «вроде»? Просто выпил!

ВИЛЛИ. Иллюзорный оптимизм нуждается в постоянной подпитке.

СОЛОМОН. Более стойкий эффект дают дефекты зрения, но они есть далеко не у всех. Так что, первое- надежней!

ДЭН. Не знаю, какие философские воззрения в чести у виноделов, но это им понравилось бы.

ВИЛЛИ. А, по-моему, мир и так прекрасен, что в рассеянном солнечном свете, что в лунном. Посмотрите вокруг! Ну, какая же это иллюзия? Это реальность.

СОЛОМОН. Как для кого.

ДЭН. Не хватает танцующих пар. Дамы в пышных платьях, кавалеры в камзолах, оркестр на хорах и сам мистер Гайдн за дирижерским пультом... /Вилли/ Я бы предложил восполнить этот пробел, но не знаю, как вы отнесетесь к такому предложению.

СОЛОМОН /Дэну/. -Вижу, теория иллюзорного оптимизма не оставила вас равнодушным!

ВИЛЛИ. Я не в пышном вечернем платье. Вы не в камзоле. А для танцев у нас предназначен большой зал на втором этаже левого крыла. Правда- там никто не танцует.

СОЛОМОН /В сторону/. У нас тут давно ничем путным не занимаются. Нельзя нарушать последовательность событий- на этом держится мир! Одно следует за другим, и если цепь прерывается... В этом смысле предки ее сиятельства были очень последовательными людьми. Сначала война, потом пирушка, а уж потом- и в пляс!

 

ВИЛЛИ. Здесь нам не хватает только войны.

Никто не спит (мягкая обложка) Автор: Гамильтон, Грег Издательство: ФТМ (Москва, Россия) Год издания: 2014 ISBN: 978-5-4467-1713-2 Подробнее...