ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

      Пунтила - хозяин имения. 
      Ева Пунтила - его дочь. 
      Mатти - его шофер. 
      Официант. 
      Судья. 
      Атташе. 
      Ветеринар. 
      Эмма-самогонщица. 
      Девушка-фармацевтка. 
      Коровница. 
      Телефонистка. 
      Толстяк. 
      Работник. 
      Рыжий работник. 
      Тощий работник. 
      Красный Сурккала. 
      Лайна - кухарка. 
      Фина - горничная. 
      Адвокат. 
      Пастор. 
      Пасторша. 
      Лесорубы. 

ПРОЛОГ

      (Произносится исполнительницей роли коровницы) 

      Почтенный зритель! Пусть борьба трудна! 
      Уже сегодня нам заря видна. 
      Но, не смеясь, нельзя добраться до вершин. 
      Поэтому мы вас сегодня посмешим. 
      И смех отвесим вам в веселых чудесах 
      Не граммами, не на аптекарских весах, 
      А центнерами, как картошку, и притом 
      Орудуя, где надо, топором. 
      Сейчас откроем занавес, и в дверь 
      Ворвется жадный допотопный зверь - 
      Жестокий деревенский богатей, 
      Известный бесполезностью своей. 
      Там, где он водится, тупой и твердолобый, 
      Он бич земли, он полон дикой злобой. 
      Вы видите, как он, бесстыдный и опасный, 
      Проходит по земле Финляндии прекрасной. 
      Хотя из-за кулис не выйдет та страна, 
      Поэзия ее из текста вам видна: 
      Бидонов звон и рощ березовых покой, 
      И белой ночи свет над медленной рекой, 
      И пенье петухов в селе, в глухом затишье, 
      И утренний дымок над черепичной крышей - 
      Все это, мы надеемся, сейчас 
      В именье "Пунтила" {*} откроется для вас. 
      {* Все трехсложные собственные имена в этой пьесе произносятся с ударением на первом слоге (П_у_нтила, К_у_ргела и т. д.).} 

I

      Пунтила находит настоящего человека. 

      Отдельный кабинет в Парк-отеле в Тавастхусе. Помещик Пунтила, судья и 
      официант. Судья, пьяный, валится под стол. 

      Пунтила. Послушайте, мы давно здесь? 
      Официант. Двое суток, господин Пунтила. 
      Пунтила (с упреком, судье). Всего два денька, слышишь? А ты уже сдал, прикидываешься сонным! Мне же хочется поговорить с тобой по душам, рассказать о себе - я так одинок! Потолкуем хотя бы о нашем парламенте! Все вы меня бросили, не выдержали! Да, дух силен, а плоть немощна! Где доктор? Вчера он готов был померяться силами с целым светом! Потом начальник станции помог его вынести, а к семи часам и он тоже скапутился, - правда, он боролся героически... Как он тут болтал! Здесь еще аптекарь торчал. Куда он девался? И это почтеннейшие люди округа, смотреть на вас стыдно! (Спящему судье.) Какой пример вы подаете тавастландцам - ты об этом подумал? Судья - и не может высидеть часок в ресторане! Да если бы мой батрак так пахал, как ты пьешь, лентяй этакий, я бы его выгнал в два счета. Ах ты пес, сказал бы я ему, я тебе покажу, как относиться к своим обязанностям спустя рукава! Ты только подумай, Фредрик, ты человек образованный, на тебя вся надежда, ты должен показывать пример выдержки, на тебя весь народ смотрит, неужели ты лишен чувства ответственности? Почему ты не можешь взять себя в руки, сесть, поговорить со мной, слабый ты человек! (Официанту.) Какой сегодня день? 
      Официант. Суббота, господин Пунтила. 
      Пунтила. Не может быть! Сегодня должна быть пятница! 
      Официант. Виноват, сегодня суббота. 
      Пунтила. Не противоречь! Хорош официант! Хочешь разогнать всех посетителей, грубишь. Принеси-ка еще водки, только слушай хорошенько, не перепутай, - чтоб мне была водка и пятница, понял? 
      Официант. Так точно, господин Пунтила. (Уходит.) 
      Пунтила (судье). Да проснись ты, слабосильная команда! Не бросай меня! Сдался перед какой-то несчастной бутылкой водки! Ведь ты ее только понюхал. Кругом море разливанное, а ты забрался в лодку и боишься нос окунуть, стыдно! Смотри! (Изображает.) Иду по морю, как по суху, вокруг меня водочка плещет, а мне хоть бы что! Не утону! (Видит шофера Матти, который уже некоторое время стоит в дверях.) Ты кто такой? 
      Матти. Ваш шофер, господин Пунтила. 
      Пунтила (недоверчиво). Кто? А ну, повтори! 
      Матти. Я ваш шофер. 
      Пунтила. Это каждый так может назваться. Я тебя не знаю. 
      Матти. Может, вы меня не разглядели как следует, я у вас всего пятую неделю. 
      Пунтила. А откуда ты тут взялся? 
      Матти. С улицы. Я вас два дня жду в машине. 
      Пунтила. В какой машине? 
      Матти. В вашей, в студебекере. 
      Пунтила. Будет врать. Ты сначала докажи! 
      Матти. Больше я вас ждать не намерен, вот что! Сыт по горло! Так с человеком не обращаются. 
      Пунтила. С человеком? А разве ты человек? Только что ты сказал, что ты шофер! Ага, поймал - сам себе противоречишь! Признавайся! 
      Матти. Вот вы сейчас узнаете, человек я или нет. Не позволю я обращаться с собой, как со скотиной, - два дня сижу и жду, когда вы наконец соизволите выйти. 
      Пунтила. Ты, кажется, утверждал, что не намерен меня ждать? 
      Матти. Вот именно. Заплатите мне сто семьдесят пять марок, а бумаги я возьму у вас в имении "Пунтила". 
      Пунтила. Знакомый голос. (Ходит вокруг Матти, рассматривает его, как диковинного зверя.) Голос-то у тебя человеческий. Садись, выпей, давай познакомимся, 

      Входит официант, несет бутылку. 

      Официант. Ваша водочка, господин Пунтила, и сегодня пятница. 
      Пунтила. Вот это верно! (Кивнув на Матти.) Мой друг. 
      Официант. Да, это ваш шофер, господин Пунтила. 
      Пунтила. А-а, так ты шофер? Всегда говорил - в дороге встречаешься с замечательными людьми. Наливай! 
      Матти. Что-то я вас не пойму! Не знаю, выпить с вами или нет? 
      Пунтила. Вот недоверчивый какой! Я тебя понимаю. С чужими людьми за стол садиться опасно. Напоят, уснешь, а они тебя обчистят. Я - хозяин Пунтила, из Ламми, я честный человек, у меня девяносто коров, вот! Со мной можешь пить спокойно, братец! 
      Mатти. Ну, так и быть. А я - Матти Альтонен. Рад познакомиться! 

      Чокаются. 

      Пунтила. У меня сердце доброе, я сам этому рад. Один раз я даже поднял жука-рогача с дороги и отнес в лес, чтобы его не переехали. Вот какой я хороший! Я ему подставил прутик, он так и пополз по прутику. У тебя тоже сердце доброе, сразу видно. Терпеть не могу, когда люди воображают - "я, я, я!" Кнутом бы их отстегать. Есть, знаешь, такие богатей - батракам кусок хлеба жалеют. А вот я с удовольствием кормил бы свою челядь .жареным мясом. Разве они не такие же люди, как я? Им тоже хочется хорошо покушать, так пусть и кушают! Ты со мной согласен? 
      Матти. Вполне. 
      Пунтила. Неужели я заставил тебя сидеть на улице? Свинство с моей стороны, простить себе не могу! Я тебя прошу, если я когда-нибудь еще так поступлю - возьми гаечный ключ и трахни меня по башке! Матти, ты мне друг? 
      Матти. Нет. 
      Пунтила. Спасибо, Матти, я так и знал. Посмотри на меня. Кто перед тобой? 
      Матти. С вашего разрешения - толстая образина, пьяная в дым. 
      Пунтила. Видишь, до чего внешность обманчива! Совсем я не такой! Матти, я больной человек! 
      Матти. И даже очень больной. 
      Пунтила. Вот, правильно! Это не каждый понимает. Посмотреть на меня - ни за что не догадаешься. (Мрачно и пристально смотрит на Матти.) Я припадочный. 
      Матти. Что вы говорите? 
      Пунтила. Слушай, тут не до смеха. Это со мной бывает раза четыре в год. Просыпаюсь - вдруг чувствую: трезвый в стельку! 
      Матти. И часто у вас эти припадки повторяются? 
      Пунтила. Регулярно. Начинается так: обычно я совсем нормальный, вот такой, как сейчас. В здравом уме и твердой памяти, вполне владею собой. И вдруг начинается припадок. Сначала что-то делается со зрением. Вместо двух вилок (поднимает вилку) я вижу только одну!.. 
      Матти (испуганно). Значит, слепнете наполовину? 
      Пунтила. Да, я вижу только половину всего мира. А потом еще хуже: как накатит на меня этот самый припадок трезвости, я становлюсь совершенной скотиной. И никаких задерживающих центров. Меня даже осуждать нельзя, братец, зато, что я делаю в этом состоянии. У кого есть сердце, тот сразу поймет, что я человек больной. (С ужасом.) Я становлюсь вполне вменяемым! А ты понимаешь, братец, что такое вменяемый человек? Это человек, который способен на все. Он уже не может думать о своей семье, заботиться о детях, дружба для него - ничто! Он готов переступить через свой собственный труп. И все это потому, что он, как говорят юристы, вполне вменяем. 
      Матти. А вы лечитесь от этих припадков? 
      Пунтила. Братец ты мой, я с ними борюсь как могу. Делаю все, что в человеческих силах! (Берет свой стакан.) Вот оно, единственное мое лекарство. Глотаю, глазом не моргну, и уж, конечно, не чайными ложечками, поверь. Честно скажу - я с этими припадками безудержной трезвости борюсь как мужчина. Но разве с ними справишься? Они меня постоянно одолевают. Смотри, например, как я был невнимателен к тебе, к такому замечательному парню! Слушай, поешь говядинки! И какой счастливый случай свел меня с тобой? Как ты ко мне попал? 
      Матти. Уволили меня с прежнего места - и, между прочим, зря. 
      Пунтила. Как же это случилось? 
      Матти. Привидения видел. 
      Пунтила. Настоящие привидения? 
      Матти (пожимает плечами). Да, в имении господина Паппмана. До меня там никогда никаких привидений не бывало. Если хотите знать, привидения появились потому, что там прескверно кормили. Когда в желудке не еда, а сплошной клейстер, обязательно привидится плохой сон, а то и кошмар! Не выношу, когда скверно кормят. Хотел сразу взять расчет, да другого ничего не предвиделось. Взяла меня тоска, я и поговорил на кухне про страшное, глядишь - судомойкам привиделось, что на заборе торчат детские головы. Девки все до одной сбежали! Скотнице я рассказал, как из хлева выкатилось что-то серое, круглое - вроде человеческой головы, ну, она сразу - хлоп в обморок. И горничная взяла расчет! Я ей сказал, что видел, как вечером, часов в одиннадцать, из бани вылез какой-то черный человек: несет свою голову под мышкой, а сам просит у меня прикурить. Господин Паппман на меня раскричался: ты, говорит, мне всю челядь разгонишь, нет у меня никаких привидений! А я ему - ошибаетесь, говорю, я, к примеру сказать, своими глазами видел. Когда хозяйку отправили в родильный дом, так из кухаркиного окошка две ночи подряд вылезало белое привидение и лезло в окошко самого господина Паппмана. Тут уж он ни слова не сказал, сразу рассчитал меня. Перед уходом я ему и говорю: может, если у вас людей будут лучше кормить, привидения оставят вас в покое, они, например, мясного духа совсем не выносят. 
      Пунтила. Значит, ты потому потерял место, что там работников плохо кормили? Уважаю за то, что любишь покушать! Ты только води трактор как следует, не дерзи, воздай Пунтиле пунтилово, и все будет хорошо! У меня всего хватит, как дров в лесу! Договоримся! С Пунтилой легко договориться. (Поет.) 

      Ну зачем тебе, милашка, судиться со мной? 
      Мы ведь ладили в постели отлично с тобой. 
Эх, рубил бы Пунтила с вами березы, корчевал бы поле, водил бы трактор! Да разве мне позволят? Надели на меня крахмальный воротничок, я об него уже два подбородка стер. "Папочке не пристало пахать, папочке не пристало щекотать девчонок, папочке не пристало с работниками кофе пить"! Нет, теперь папочке надоело, что ему все не пристало! Вот поеду в "Кургелу", сосватаю дочке дипломата, а потом сниму пиджак, сяду за стол, и к черту всякую опеку, пусть эта Клинкманша заткнется, я ее так прижму, что... А вам всем прибавлю жалованья - мир велик, лес у меня останется, всем хватит - и вам и хозяину "Пунтилы". 
      Матти (громко хохочет). Правильно. Вы только успокойтесь. И давайте разбудим господина судью, но только тихонечко, а то он с перепугу засудит нас лет на сто. 
      Пунтила. Но я должен быть уверен, что между нами нет пропасти! Ну скажи - нет между нами пропасти? 
      Матти. Раз вы так приказываете, господин Пунтила, значит, пропасти нет. 
      Пунтила. А о деньгах мы должны поговорить? 
      Maтти. Обязательно! 
      Пунтила. Фу, какая мелочность - говорить о деньгах! 
      Матти. Ну, тогда не надо. 
      Пунтила. Неверно! А почему бы, я тебя спрашиваю, почему бы нам и "е быть мелочными? Свободные мы люди или нет? 
      Матти. Нет. 
      Пунтила. Вот видишь! А раз мы свободные люди, значит, можем делать что хотим. Хотим быть мелочными - пожалуйста! Нам надо раздобыть приданое для моей единственной дочки, значит, надо все обдумать спокойно, трезво, то есть - пьяно! Есть две возможности: продать лес или продаться самому. Ты как посоветуешь? 
      Матти. Зачем себя продавать, если можно продать лес? 
      Пунтила. Как? Продать лес? Ну, я в тебе окончательно разочаровался! Да знаешь ли ты, что такое лес? Что это, по-твоему, - десять тысяч кубометров дров? Или это - зелень, радость людям? И ты хочешь продать зелень, радость! Как тебе не стыдно! 
      Матти. Ну, тогда продайте себя. 
      Пунтила. И ты, Брут! Неужели ты вправду хочешь, чтобы я себя продал? 
      Матти. Да кто вас купит? 
      Пунтила. Госпожа Клинкман. 
      Матти. Хозяйка "Кургелы"? Тетенька дипломата? Мы ведь к ней едем? 
      Пунтила. Она ко мне неравнодушна. 
      Матти. И вы хотите торговать своим телом? Какой ужас! 
      Пунтила. Ничего ужасного. Только вот свободы мне не будет, братец! И все-таки я собой пожертвую! Ну что я такое? 
      Матти. Это-то верно. 
      Судья (просыпается, шарит вокруг себя, звонит в воображаемый колокольчик). Прошу в зале суда соблюдать тишину! 
      Пунтила. Он думает - раз он спит, значит, он в суде. Братец, ты решил вопрос: теперь ясно, кому больше цена - такому лесу, как мой, или такому человеку, как я. Ты - замечательный малый. Вот, возьми мой бумажник, расплатись и спрячь, не то все равно потеряю. (Показывая на судью.) Поднять его и вынести! Все я теряю, лучше бы у меня ничего не было. Деньги воняют, запомни! Как я мечтаю, чтоб у меня ничего не было и мы с тобой брели бы пешком по нашей чудесной Финляндии, правда, можно и проехаться в какой-нибудь маленькой двухместной машине, неужели нам не накачали бы даром немножко бензина? А устанем - зайдем в кабачок, выпьем стаканчик, а за это наколем им дров - для тебя это раз плюнуть, братец мой. 

      Уходят. Матти тащит спящего судью. 

II

      Ева. 

      Сени в усадьбе "Кургела". Ева Пунтила ждет отца и ест шоколад. Атташе Эйно 
      Силакка показывается наверху, на лестнице. Он совсем сонный. 

      Ева. Представляю себе, как расстроена госпожа Клинкман. 
      Атташе. Моя тетушка никогда, не расстраивается надолго. Я еще раз справлялся по телефону. Говорят, мимо Кирхендорфа проехала машина и в ней двое что-то вопили. 
      Ева. Они! Я своего папашу узнаю из тысячи. Сразу понимаю, о ком речь. Если услышу, что кто-то гнался за батраком с плеткой или дарил бедной вдове машину, я сразу догадываюсь - это мой папочка! 
      Атташе. Но здесь он не у себя дома! Я боюсь только скандала. Я, может быть, плохо разбираюсь в арифметике и не помню, сколько литров молока мы посылаем в Каунас, - я сам молока не пью. Но у меня удивительный нюх. на скандалы. Когда атташе французского посольства в Лондоне после восьмой рюмки коньяку крикнул герцогине Кэтремпл, что она потаскушка, я сразу предсказал - непременно будет скандал. И я оказался прав. Кажется, они! Знаешь, дорогая, я немного утомлен. Надеюсь, ты простишь, если я удалюсь к себе. (Поспешно уходит.) 

      Со страшным грохотом вваливаются Пунтила, Матти и судья. 

      Пунтила. А вот и мы. Только, пожалуйста, без церемоний. Не надо никого будить, мы разопьем в тесной компании бутылочку и ляжем спать. Ты счастлива? 
      Ева. Мы ждем вас третий день. 
      Пунтила. Да, нас задержали в дороге, но мы все привезли. Матти, снимай чемодан, надеюсь, ты ничего не разбил, не то мы тут помрем от жажды. Мы очень торопились, боялись, что ты заждалась. 
      Судья. Можно тебя поздравить, Ева? 
      Ева. Папка, ты нехороший. Целую неделю я торчу тут, в чужом доме, читаю один и тот же старый роман и сижу с атташе и его теткой. Можно просто лопнуть от скуки! 
      Пунтила. Мы так спешили, я их все время торопил, говорил - не засиживайтесь, мне надо потолковать с дипломатом насчет помолвки. Я радовался, что ты тут, в гостях у своего атташе, что тебе есть с кем поговорить, пока мы задерживаемся. Осторожней, Матти, как бы чего не случилось. (С бесконечными предосторожностями вносит вместе с Матти чемодан.) 
      Судья. Может быть, ты поссорилась с атташе, иначе ты бы не жаловалась, что вам скучно вдвоем. 
      Ева. Ах, не знаю. С ним даже поссориться нельзя. 
      Судья. Пунтила, по-моему, Еве этот брак не по душе. Говорит, что с атташе даже поссориться нельзя. Я вел однажды дело о разводе: жена заявила, что муж ни разу не дал ей по физиономии, когда она швыряла в него лампой. Она пожаловалась в суд, что он к ней невнимателен. 
      Пунтила. Так. Ну что ж, это тоже очень удачно. За что Пунтила возьмется, все будет удачно. (Еве.) Значит, ты несчастлива? Я тебя понимаю. Мой тебе совет - брось этого атташе. Разве он мужчина? 
      Ева (видит, что Матти ухмыляется). Я только сказала, что, кажется, мне с ним вдвоем скучно. 
      Пунтила. А я что говорю? Выходи за Матти. С ним не соскучишься. 
      Ева. Папа, ты невозможный человек! Я только сказала - кажется. (Матти.) Отнесите чемодан наверх! 
      Пунтила. Постой! Вынь-ка сперва пару бутылочек! Мы с тобой, дочка, сейчас обсудим за бутылочкой - подходит мне атташе или нет. Ты хоть п.омолвлена с ним? 
      Ева. Нет, о таких вещах мы даже не разговаривали. (Матти.) Не открывайте чемодан. 
      Пунтила. Что? Вы еще не обручились? За три дня? Чем же вы занимались? Что же он за человек после этого? Вот я - в три минуты обручусь с кем угодно! Давай его сюда, твоего атташе, а я приведу всех судомоек и покажу, как я обручусь - молниеносно! Давай бутылки, там бургундское. Нет, лучше давай ликер! 
      Ева. Нет, больше пить я не позволю! (Матти.) Отнесите чемодан ко мне в комнату, вторая направо. 
      Пунтила (в испуге, видя, что Матти поднимает чемодан). Евочка, это нехорошо с твоей стороны! Неужели ты родного отца заставишь умереть от жажды? Обещаю тебе, я потихонечку выпью с кухаркой или с горничной бутылочку - и Фредрику дадим, видишь, он тоже помирает от жажды. Надо его пожалеть! 
      Ева. Я нарочно не ложилась спать, чтобы ты не будил служанок. 
      Пунтила. Я уверен; что Клинкманша - а где она, кстати? - сама с удовольствием посидит со мной. Фредрик устал, пусть идет спать, а я кой о чем поговорю с Клинкманшей, я давно собирался с ней поговорить, мы всегда были неравнодушны друг к другу. 
      Ева. Пожалуйста, возьми себя в руки. Госпожа Клинкман и без того разозлилась, что ты опоздал на три дня. Вряд ли она и завтра к тебе выйдет. 
      Пунтила. А я к ней постучусь - и все улажу. Я знаю, как с ней обращаться, в этом ты, Ева, ничего не понимаешь. 
      Ева. Я одно понимаю, что с тобой ни одна женщина слова не скажет, когда ты в таком виде. (Матти.) Несите чемодан. Хватит с меня этих трех дней. 
      Пунтила. Евочка, будь же умницей! Если ты против, чтобы я шел к Клинкманше, приведи сюда эту толстушечку - она экономка, что ли, - я хоть с ней кой о чем поговорю. 
      Ева. Папа, не доводи меня, не то я сама потащу чемодан и, наверно, по дороге нечаянно уроню его. 
Пунтила в ужасе отшатывается. Матти уносит чемодан наверх. Ева идет за ним. 

      Пунтила (сражен). Вот как дочка обращается с отцом! (Поворачивается, собираясь уйти.) Фредрик, идем! 
      Судья. Что ты опять затеял, Иоганнес? 
      Пунтила. Уезжаю! Мне тут не нравится. А я-то спешил, приехал ночью, а где объятия, где поцелуи? Пусть я похож на блудного сына, Фредрик, но для него заклали тельца. А что, если бы его встретили попреками? Нет, вон отсюда! 
      Судья. Куда? 
      Пунтила. И ты еще спрашиваешь? Разве не видишь, что мне родная дочка рюмки водки жалеет? Выгоняет ночью из дому, приходится искать, кто мне даст бутылку-другую! 
      Судья. Пунтила, образумься, где ты возьмешь водку в три часа ночи? Без рецепта тебе даже в аптеке спирту не дадут, это запрещено законом. 
      Пунтила. И ты меня предаешь? Значит, мне никто не даст законной водки? Нет, я тебе покажу, как я достаю законную водку хоть днем, хоть ночью. 
      Ева (на лестнице). Папа! Сейчас же сними пальто! 
      Пунтила. Тише, Ева! Чти отца твоего и матерь твою - и долголетен будешь на земле. Хорош дом, где из гостей тянут кишки и вешают сушить, как белье на веревку! И жены мне тут нет! Я тебе покажу, будет мне жена или нет! Скажи своей Клинкманше, мне ее общество не подходит! Для меня она как неразумная дева, которая забыла налить масло в светильник. Нет, вон отсюда! Как загремлю, так все повороты от страха распрямятся! (Уходит.) 
      Ева (бежит вниз). Эй, кто-нибудь! Задержите этого господина! 
      Матти (за ней). Поздно. Уж очень он прыткий. 
      Судья. Пожалуй, я ждать не стану. Годы мои уже не те, Ева, а с ним, наверно, ничего не случится. Ему всегда везет. Где моя комната? (Идет наверх.) 
      Ева. Третья справа. (Матти.) Придется нам посидеть и проследить, чтоб он не напился со служанками и не стал с ними фамильярничать. 
      Матти. Да, это очень неприятная штука, когда хозяин с тобой запанибрата. Я служил на бумажной фабрике, так тамошний сторож потребовал расчета за то, что господин директор стал его расспрашивать, как поживает его сын... 
      Ева. Все злоупотребляют слабостью отца. Он слишком добрый. 
      Матти. Для всех счастье, что он хоть иногда напивается. Он становится такой добрый, что даже зеленого змия готов погладить, если он ему привидится. 
      Ева. Мне не нравится, что вы так говорите о своем хозяине. И прошу вас не понимать буквально то, что отец говорит - хотя бы про атташе. Я не желаю, чтобы вы разболтали все его шутки. 
      Матти. Ах да, про то, что атташе - не мужчина. На это можно смотреть по-разному. Служил я у одного хозяина, а у него была дочка, вот она зовет меня в купальню и говорит: "Ах, подайте мне мой купальный халат, я так стесняюсь! На меня все мужчины смотрят, когда я вхожу в воду!" А сама стоит передо мной в чем мать родила! 
      Ева. Не понимаю, что вы имеете в виду. 
      Матти. Ничего, просто рассказываю, чтобы вы не скучали. Когда я с господами говорю, я ничего не имею в виду, и вообще у меня своего мнения нет - они этого не любят. 
      Ева (после паузы). Атташе пользуется большим уважением в дипломатических кругах, ему предстоит блестящая карьера, так и знайте. Он один из самых умных молодых дипломатов. 
      Матти. Понятно. 
      Ева. Я только хотела сказать - вот тогда, при вас, - что мне с ним было не так интересно, как предполагал мой отец. Конечно, совсем не важно, интересно с человеком или нет. 
      Матти. Я знал одного - вот уж с кем было неинтересно, а нажил он на маргарине и на сале целый миллион. 
      Ева. Нас давно собираются обручить. Мы с детства росли вместе. Может быть, я просто очень жизнерадостный человек и не люблю скучать. 
      Матти. И поэтому сомневаетесь. 
      Ева. Ничуть я не сомневаюсь. Странно, почему вы никак не можете меня понять? Вы, наверно, устали. Почему же вы не ложитесь спать? 
      Матти. Составляю вам компанию. 
      Ева. Совершенно незачем. Я только хотела подчеркнуть, что атташе очень умный, очень добрый человек, что нельзя судить по наружности, или по разговору, или по тому, что он делает. Он очень ко мне внимателен. Угадывает каждое мое желание. Никогда он не поступит вульгарно, никогда не станет фамильярничать, не будет хвастаться, что он настоящий мужчина. Я его очень высоко ценю, очень! Вы, кажется, засыпаете? 
      Матти. Нет-нет, говорите, я только закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. 

III

      Пунтила обручается с ранними пташками. 

      Раннее утро в деревне. Деревянные домики. На одном вывеска "Почта", на другом - "Ветеринар", на третьем - "Аптека". Посреди площади - телеграфный столб. Пунтила наехал на столб и ругает его на все корки. 

      Пунтила. Давай мне зеленую улицу, по всему Тавастланду! Прочь с дороги, чертов столб, не мешай Пунтиле! Кто ты такой! Лес у тебя есть? Коровы есть? Ага, нету! Прочь с дороги! Погоди, вот позвоню полицмейстеру, зацапает он тебя за то, что ты красный, тогда будешь отпираться! (Вылезает из машины.) Ага, отодвинулся! Давно пора! (Идет к домику, стучит в окно.) 

      Выглядывает Эмма-самогонщица. 
С добрым утром, сударыня! Как изволили почивать? У меня к вам есть дело, высокоуважаемая. Я, видите ли, хозяин Пунтила из Ламми, и мне необходимо достать законным образом спирту для моих коровушек; они, бедняги, тяжело больны скарлатиной. Где тут у вас изволит проживать господин ветеринар? Слушай, я всю твою вонючую халупу разнесу, если ты мне сию минуту не покажешь, где ветеринар! 
      Эмма-самогонщица. Ух ты! Какой сердитый! Вон там дом нашего ветеринара. Но, кажется, вы сказали, что вам угодно спиртику? У меня есть спирт - хороший, крепкий, сама делаю! 
      Пунтила. Убирайся, скверная баба! Как ты смеешь предлагать мне незаконный спирт! Я пью только законный, другой мне в глотку не полезет. Лучше подохну, а против финских законов не пойду, я не из таких! Нет, я все делаю по закону. Захочу кого-нибудь убить, если можно в рамках законности, - убью, а нет - воздержусь! 
      Эмма-самогонщица. Да пусть вас холера скрутит, сударь, от вашей законной водки. (Уходит в домик.) 

      Пунтила бежит к дому ветеринара, звонит. Ветеринар выглядывает в окно. 

      Пунтила. А, коровий лекарь, наконец-то я тебя нашел. Я хозяин Пунтила, из Ламми, у меня девяносто коров, а у них у всех скарлатина. Дай мне немедленно рецепт на спирт! Чтоб все по закону! 
      Ветеринар. Вы не по адресу обращаетесь, милейший, идите-ка отсюда! 
      Пунтила. Ветеринар, ле разочаровывай меня, наверно, ты и не ветеринар, не то ты бы знал, что дают Пунтиле, когда у него коровы болеют скарлатиной! Я же не вру! Если б я сказал, что у них - ящур, это было бы вранье, а раз я говорю - у них скарлатина, так это просто тонкий намек между честными людьми. 
      Ветеринар. А если я не понимаю намеков? 
      Пунтила. Не понимаешь? Может быть, мне намекнуть, что у Пунтилы самый сильный кулак в Тавастланде? Про меня даже песню сложили. У меня на совести уже три ветеринара. Теперь понял намек, господин доктор? 
      Ветеринар (смеется). Теперь понял. Конечно, такому могучему человеку нельзя отказать. Но если б я был уверен, что у них действительно скарлатина... 
      Пунтила. Слушай, доктор, они же все в пятнах - бурых, рыжих, а у одной даже черные пятна - конечно, это скарлатина в самой тяжелой форме! А думаешь, у них голова не болит? Да они всю ночь не спят, ворочаются, наверно, только и думают что о своих грехах. 
      Ветеринар. Да, чувствую, мой долг облегчить их страдания. (Бросает рецепт в окно.) 
      Пунтила. А счет пошлешь в поместье "Пунтила", в Ламми. (Бежит к аптеке, звонит.) 

      Из своего домика выходит Эмма-самогонщица. 

      Эмма-самогонщица (поет песенку и моет бутылки). 

      Раз, когда созрели сливы, 
      На лошадке, на гнедой, 
      К нам приехал гость красивый - 
      Парень с рыжей бородой. 
      (Возвращается к себе в домик.) 

      Из окна аптеки выглядывает девушка-фармацевтка. 

      Девушка-фармацевтка. Что вы звонок обрываете? 
      Пунтила. Лучше я оборву звонок, чем стану дожидаться. Цып-цып-цып! Мне нужен спирт для моих коров, у меня их девяносто голов, слышишь, толстушечка? 
      Девушка-фармацевтка. Вам полицейский нужен, вот я его сейчас кликну! 
      Пунтила. Деточка, деточка! Такому человеку, самому Пунтиле из Ламми, грозить полицией! Одного все равно мало, зови уж сразу двоих! А зачем их звать, я их и так люблю, у них ноги большущие, по пять пальцев на каждой, они молодцы, они за порядок, и я - за порядок! (Дает рецепт.) Вот тебе, голубка, законная бумажечка, все в порядке! 

      Девушка-фармацевтка идет за спиртом. Пока Пунтила ждет, снова 
      появляется Эмма-самогонщица. 

      Эмма-самогонщица (поет.) 

      И, пока мы сливы рвали, 
      Он, валяясь на траве, 
      Любовался, - но едва ли 
      Облаками в синеве... 
      (Уходит.) 

      Девушка-фармацевтка (приносит спирт. Смеется). Ну и бутылка! Не забудьте наутро дать вашим коровам опохмелиться и селедочки на закуску! (Отдает бутылку.) 
      Пунтила. Буль-буль-буль! Эх, финская музыка - лучше ее на свете нет! О господи, чуть не позабыл, водка есть, а подружки нет! А у тебя и водки нет и дружка нет! Красавица моя аптечная, давай обручимся с тобой! 
      Девушка-фармацевтка. Благодарю-вас, господин Пунтила, но я признаю обручение только по закону - с колечком и с глоточком вина. 
      Пунтила. Согласен, лишь бы ты со мной обручилась. Тебе давно пора выходить замуж, разве это жизнь? Расскажи-ка мне про свою жизнь, должен же я знать, кто такая моя невеста! 
      Девушка-фармацевтка. Про свою жизнь? Живу я так: училась четыре года, а теперь аптекарь платит мне меньше, чем кухарке. Половину жалованья отсылаю матери в Тавастхус, у нее слабое сердце, и у меня тоже. Дежурю через ночь. Аптекарша меня ревнует к мужу, он мне покою не дает. Рецепты разбирать трудно, почерк у доктора прескверный. Один раз я уже перепутала рецепты, а лекарствами я вечно прожигаю платья, да и стирка дорогая. Друга у меня нет, все кругом женаты - и полицмейстер, и директор кооператива, и книготорговец. Нет, жизнь у меня невеселая. 
      Пунтила. Вот видишь! Держись за Пунтилу! Вот выпей глоточек! 
      Девушка-фармацевтка. А где кольцо? По закону сперва кольцо, потом винцо! 
      Пунтила. У тебя есть кольца для занавесок? 
      Девушка-фармацевтка. Вам одно или много? 
      Пунтила. Давай, давай побольше, милашка! Пунтиле всего надо побольше! Одну девочку он может и не заметить. Понимаешь? 

      Пока девушка-фармацевтка ищет палку для занавесок, снова выходит 
      Эмма-самогонщица. 

      Эмма-самогонщица (поет). 

      Стали мы варить варенье, 
      Парень тоже не зевал, 
      Приводил нас всех в смущенье - 
      Пальцем пенку он снимал. 

      Девушка-фармацевтка подает Пунтиле кольца от занавесок. 

      Пунтила (надевает ей кольцо). Приходи в поместье "Пунтила" в воскресенье через неделю. Будет торжественное обручение. (Бежит дальше.) 

      Навстречу идет Лизи-коровница с подойником. 
Стой, пташка! Мне тебя нужно. Куда так рано? 
      Лизи-коровница. Коров доить! 
      Пунтила. Так и сидишь всю жизнь, а между коленок ничего, кроме ведра, нет! Тебе мужа надо! Разве это жизнь! Расскажи-ка про свою жизнь, я тобой заинтересовался. 
      Лизи-коровница. Живу я так: в половине четвертого встаю, хлев убираю, коров чищу. Потом - дойка, потом - мойка. Все руки разъедены содой и какой-то едкой дрянью. Потом опять навоз убирай, а потом - кофе дают, а он вонючий - больно дешевый! Съем хлебца, посплю малость. В обед сварю картошки, сделаю подливку, мяса никогда не вижу, разве что экономка подарит яичко или сама найду. Потом - опять мойка, опять дойка, опять уборка: в день надо сто двадцать литров надоить. На ночь поем хлеба с молоком, мне два литра полагается, а остальное я покупаю. Раз в месяц дают выходной в воскресенье, но я и в другие вечера иногда хожу на танцы, случается, до того дотанцуешься, что от этого даже дети бывают. У меня есть два платья и велосипед. 
      Пунтила. А у меня есть поместье, и паровая мельница, и лесопилка, а жены нет! Хочешь со мной обручиться? Вот тебе кольцо, вот винцо - все по закону! Приходи через неделю ко мне в "Пунтилу". Сговорились? 
      Лизи-коровница. Сговорились! (Уходит.) Пунтила (бежит дальше). Надо по всей деревне пробежаться. Интересно, кто тут еще встал? Лучше ранних пташек никого нет, вылезет этакий розанчик из постельки, глазки такие ясные, такие грешные! А мир еще такой молодой! (Подходит к телефонной станции.) 

      В дверях - Сандра-телефонистка. 
С добрым утром, зоркие глазки! Ты ведь всезнайка, тебе по телефону все известно! 
      Телефонистка. С добрым утром, господин Пунтила! Что так рано? 
      Пунтила. Невесту ищу. 
      Телефонистка. Вас тут всю ночь разыскивали по телефону. 
      Пунтила. И все-то ей известно! А ты полночи не спала - и все одна! Расскажи мне про свою жизнь! 
      Телефонистка. Какая у меня жизнь: получаю пятьдесят марок и за это вот уже сколько лет невылазно сижу в своей телефонной кабинке. За домом у меня клочок земли, сажаю там картошку, копчушки к ней прикупаю, а кофе все дорожает. Знаю все, что делается в селе и даже дальше. Вы бы удивились, сколько я знаю. Потому и замуж не берут. Я - секретарь рабочего клуба, отец у меня был сапожник. Картошку варю, телефоны соединяю, все знаю - вот вся моя жизнь. 
      Пунтила. Пора, пора переменить жизнь. И поскорее. Посылай телефонограмму в главное управление: выхожу, мол, замуж за Пунтилу из Ламми. Вот тебе кольцо, вот винцо, все по закону - через неделю, в воскресенье, приходи ко мне в поместье! 
      Телефонистка (смеется). Приду, спасибо. Я знаю, вы будете праздновать обручение дочки. 
      Пунтила (Эмме-самогонщице). Вы, очевидно, слыхали, сударыня, что я тут со всеми обручаюсь. Надеюсь, вы тоже придете? 
      Эмма-самогонщица и фармацевтка (поют). 

      А когда варенье ели, 
      Был тот парень далеко. 
      Но о шутках и веселье 
      Позабыть не так легко! 

      Пунтила. Еду дальше, через лес, мимо пруда, и как раз поспею на базар, чтоб нанять батраков. Эх, вы, девушки, цып-цып-цып! Сколько лет зря вставали рано, пока Пунтила не приехал - для него стоило рано встать! Все ко мне! Эй, вы, ранние пташки, все, кто огонь раздувает и дым в глаза пускает, бегите ко мне по травке босиком, травка вас приветит. Пунтила вас встретит!